Незнакомцы в поезде

Тем же утром Гай отказался участвовать в радиопрограмме, посвященной вопросам архитектуры и строительства. Он был не в состоянии работать и прекрасно сознавал это. А зачем он продолжает приходить в офис? Он с большим удовольствием проведет весь день подшофе, особенно ночь. Он смотрел на свои руки, безостановочно вращающие на столе сложенный циркуль. Кто-то ему когда-то сказал, что у него руки — как у монаха-капуцина. Тим О'Флагерти в Чикаго. Однажды. Когда они сидели и ели спагетти в квартире Тима на первом этаже, беседовали о Ле-Корбюзье и природном даре речи, присущем архитекторам и неизбежно сопутствующем их профессии, и о том, как они счастливы, что имеют возможность выражать себя по-своему. Но тогда всё это было возможно, даже несмотря на Мириам, высасывавшую из него соки, впереди была борьба, вселявшая в него силы, и в этой предстоящей борьбе он ощущал собственную правоту… Он крутил и крутил циркуль, пока до него не дошло, что шум может мешать Майерзу, и прекратил это занятие.

— Брось ты это, Гай, — дружелюбно произнес Майерз.

— Это вовсе не то, что можно взять и выбросить. Тут или сдаются, или нет, — ответил Гай с убийственным хладнокровием в голосе, а затем, не в силах остановить себя, добавил: — Мне не нужны советы, Майерз. Спасибо.

— Послушай, Гай…

Майерз встал — улыбающийся, высокий, худой, спокойный. Но он не успел дойти до угла стола. Гай сорвал с вешалки у дверей свое пальто.

— Извини, — сказал он. — Забудем об этом.

— Я знаю, в чем дело. Предсвадебная нервотрепка. Я тоже прошел через это. А как насчет спуститься вниз и выпить по маленькой?

Фамильярность Майерза зашла, по мнению Гая, за границы приличия, на что раньше он не обратил бы и внимания. Он уже не мог смотреть на спокойное, пустое лицо Майерза и слушать дальше его самоуверенные банальности.

— Нет, спасибо, — сказал Гай. — Правда, не хочется. — И тихо закрыл за собой дверь.

Двадцать третья глава

Гай еще раз всмотрелся в ту сторону улицы, где стоял дом, облицованный дорогим железистым песчаником. Глаза болели и слезились, борясь с темнотой. Он был совершенно уверен, что только что видел там Бруно — у железных ворот. Потом Гай развернулся и побежал вверх по ступенькам домой. На сегодняшний вечер он купил билеты на оперу Верди. С Энн они собирались встретиться у театра в половине девятого. Ему не хотелось видеть Энн сегодня вечером, не хотелось слышать ее ободряющих слов, не хотелось изводить себя притворством, будто ему лучше, чем на самом деле. Энн сильно беспокоила его бессонница. Не то чтобы она много говорила об этом, но и то немногое раздражало его. Вдобавок ко всему прочему, ему не хотелось слушать Верди. И что на него нашло, что он купил билеты на Верди? Ему хотелось сделать что-нибудь приятное для Энн, но и для Энн это был как минимум не самый лучший способ времяпрепровождения. И разве не был нездоровым сам по себе тот факт, что он купил билеты туда, куда ни ему ни ей не хотелось идти?

В холле миссис Маккосленд протянула ему телефонный номер, по которому ему следовало позвонить. Это был вроде бы телефон одной из тетушек Энн. У Гая появилась надежда на то, что Энн может быть занята сегодня вечером.

— Гай, я не вижу, как мне выпутаться из положения, — сказала Энн. Те два человека, с которыми я собираюсь встретиться по просьбе тети Джулии, придут поздно.

— Хорошо.

— И я не смогу увильнуть.

— Ничего, ничего.

— Мне так жаль. Кстати, ты знаешь о том, что не видел меня с субботы?

Гай прикусил губу. Неприязнь к ее заботливому отношению к нему, даже к ее чистому и нежному голосу, которым раньше он так восторгался, — всё это, казалось, свидетельствовало о том, что он ее больше не любит.

— А почему бы тебе не сводить миссис Маккосленд? По-моему, это выглядело бы очень мило.

— Не хочется, Энн.

— А писем больше не было, Гай?

— Нет.

Она уже в третий раз спрашивает его об этом!

— Гай, я люблю тебя. Ты не забывай об этом, ладно?

— Нет, Энн.

Он взбежал к себе, повесил пальто, принял душ, причесался — и дальше делать было нечего. И ему захотелось Энн, ужасно захотелось. Как это он мог подумать такую глупость, будто не хочет ее видеть? Он покопался в карманах в поисках записки миссис Маккосленд с телефонным номером, потом сбежал вниз и поискал на полу холла. Но ее не было — словно кто-то нарочно подобрал ее, чтобы доставить ему неприятное. Он вгляделся в матовое стекло входной двери. Бруно, подумал он, Бруно взял.

Фолкнеры, конечно, знают телефон ее тетушки. Он увидит ее и проведет вечер с ней, даже если ради этого придется терпеть компанию ее тети Джулии. Телефон в Лонг-Айленде звенел и звенел, но никто не подходил. Гай попытался вспомнить фамилию тети, но не смог.