Незнакомцы в поезде

— Спасибо, — небрежно бросил Гай. У него неприятно задергалась верхняя губа. Можно подумать, что он был наразлучным другом Бруно и тот принес ему подарки в знак примирения.

— За ваше путешествие, — произнес Бруно и поднял бокал.

Бруно, оказывается, сегодня утром говорил по телефону с Энн, и Энн обмолвилась насчет их поездки, сообщил Бруно. Бруно с чувством говорил об Энн, о том, какая она замечательная.

— Она кажется такой чистой. Такую девушку, добрую и по внешности, не часто увидишь. Ты должен быть ужасно счастливым, Гай. — Он ожидал, что в ответ Гай скажет фразу или слово в подтверждение того, как он счастлив. Но Гай промолчал, и Бруно почувствовал себя так, словно его оттолкнули, и ком обиды застрял у него в горле. Что он такого сказал Гаю оскорбительного? Бруно хотелось по-братски коснуться, положить свою ладонь на руку Гая, которую тот держал на краю стола, но удержался от этого жеста. — Ты ей сразу понравился или прошло много времени? Гай!

Гай слышал, как Бруно повторил свой вопрос. Ему показалось, что прошли века.

— Как можно спрашивать о времени? Есть факт.

Он взглянул на узкое, но полнеющее лицо Бруно, на чуб, который придавал ему вид любознательного паренька, но глаза у него были куда самоувереннее, чем тогда, когда Гай встретил Бруно в первый раз, и менее эмоционально подвижные. Это оттого, подумал Гай, что теперь у него есть свои деньги.

— А-а, я знаю, что ты имеешь в виду. — Но Бруно не знал. Гай был счастлив с Энн несмотря на то, что над ним довлело убийство. Гай был бы счастлив с ней даже без гроша в кармане. Бруно вздрогнул от самой мысли, что он мог бы предложить Гаю деньги. Он даже мысленно слышал, как Гай скажет "нет", и с таким выражением отдаления в глазах, что через мгновение станет неизмеримо далеко от него. Бруно знал, что ему недоступны многие вещи, доступные Гаю, и тут никакими деньгами не поможешь. Близость матери счастья ему не даст. Бруно заставил себя улыбнуться. — Ты думаешь, я нравлюсь Энн, всё нормально?

— Всё нормально.

— А что она любит помимо работы? Она готовить любит? Или еще что-нибудь такое? — Бруно смотрел, как Гай взял свой мартини и осушил за три глотка. — Ты знаешь, мне интересно, что вы делаете вместе? Ходите на прогулки, решаете кроссворды?

— В таком роде.

— А что вы делаете вечерами?

— Вечерами Энн иногда работает.

Его мысли унеслись, чего раньше не бывало в присутствии Бруно, в их студию на втором этаже, где они с Энн часто работали вечерами. Энн время от времени заговаривала с ним и что-нибудь показывала ему и спрашивала его мнение в веселом духе, будто ее работа вовсе и не требовала от нее напряжения. Когда она мыла свои кисточки в стакане, раздавался звук, похожий на смех.

— Я видел ее рисунок пару месяцев назад в "Харперс Базар". Очень неплохо, правда?

— Весьма.

— Я… — Бруно сложил руки на столе. — Я уверен, что ты счастлив с ней.

Конечно, счастлив. Гай чувствовал, как у него расправились плечи и дыхание стало свободнее. Однако в настоящий момент трудно было с уверенностью сказать, что Энн была его. Она казалась ему богиней, сошедшей на землю, чтобы выхватить его из битвы, в которой ему была уготована верная смерть, как мифологическая богиня, спасавшая героев, но в конце каждого повествования появлялся элемент, который в детстве всегда поражал его и казался несправедливым и не относящимся к существу. Ночами, когда ему не спалось и он в пальто, наброшенном поверх пижамы, неслышно выходил на улицу и бродил тихими летними ночами по окрестным скалистым холмам, он не позволял себе думать об Энн.

— Dea ex machine,[11] — произнес себе под нос Гай.

— Что?

Почему он сидит тут с Бруно, ест с ним за одним столом? Он собирался бороться с Бруно. И вдруг все его угрызения совести растворились в потоке жалости. Бруно не знает, что такое любовь, не умеет любить, и именно этого ему не хватает. Бруно слишком развращен и слеп, чтобы любить или вызывать любовь к себе. Внезапно Бруно показался ему трагической фигурой.

— Бруно, а ты никогда не влюблялся? — Гай посмотрел на Бруно с неизвестным тому доселе напряженным вниманием.

Бруно сделал знак, чтобы принесли еще выпить.

— Не думаю, что это была действительно любовь.

Он облизал губы. Он не только не влюблялся, но его не очень-то тянуло и к близости с женщиной. Гай же мог забыть себя в женщине, он практически убил себя в Мириам, и эта черта была наиболее неприятным различием, как чувствовал Бруно, между ним и Гаем.

Гай взглянул на Бруно, и тот опустил глаза. Бруно словно ждал, что ему специально скажут, как можно влюбиться.

— Ты знаешь величайшую мудрость в жизни, Бруно?

— Я много их знаю, мудростей, — с усмешкой сказал Бруно. — Какую ты имеешь в виду?

— Что всё имеет рядом с собой свою противоположность.

— Мол, противоположности сходятся.

— Это слишком просто. Например, ты даришь мне галстуки. Но мне также приходит в голову, что ты организовал тут полицию для меня.

— Боже сохрани, Гай, ты ведь мой друг! — сделав ударение на последнем слове, быстро, и с неожиданной страстью, произнес Бруно. — Я же тебя люблю!