Незнакомый муж

Если бы только он мог сказать ей о своей любви, эта необходимость жгла огнем. Было так соблазнительно забыть о прошлом и вести себя так, будто они начали жить с чистого листа.

Он мучился воспоминаниями о тех сладких первых днях брака, когда они не могли оторваться друг от друга; жизнь казалась одним сплошным медовым месяцем, и все в буше удивляло и интриговало Кэрри.

– Я буду настоящей женой животновода, – говорила она ему, едва приехав в Риверсли-Даунс. – Как только научусь ездить верхом, стану пасти скот вместе с тобой. Научусь выращивать фрукты и овощи. А когда пойдут дети, буду учить их дома и готовить к школе. Мне никогда не будет скучно.

Эти розовые мечты поначалу сбывались. Кэрри ездила с ним и другими пастухами на пастбища. Готовила на открытом огне бифштексы и булочки с золотым сиропом, спала по ночам рядом с ним в спальном мешке на земле.

Она даже помогала в хлеву. И с энтузиазмом осваивала все стороны жизни в буше. Говорила о продолжении рода Кинсайдов, члены которого жили и работали в Риверсли-Даунс уже несколько поколений. Они оба считали своей обязанностью продолжить славную традицию и пришли к соглашению, что было бы хорошо заиметь троих детей.

Потом, после поездки Кэрри в Сидней, мечта стала таять и всего за одну ночь превратилась в пыль. Единственной причиной, по мнению Макса, было то, что мать все же сумела убедить дочь в том, что жизнь в буше была ужасной ошибкой.

Он знал, что для единственной дочери тяжело стать огромным разочарованием для матери. И теперь, вспомнив, как изменилась жена, вернувшись тогда домой, Макс быстро встал с кровати. Глупо оставаться, позволив Кэрри проснуться рядом и ждать, как она потянется к нему с улыбкой ожидания счастья.

Он весь сжался от этой мысли, но, тем не менее, ушел. Вышел из комнаты. Было жестоко мечтать о том, чтобы хотя бы на несколько дней вернуть их брак в счастливую колею. Было так соблазнительно замести горькую правду под ковер на это время, но когда память вернется, станет еще тяжелее.

Кэрри не заволновалась, когда проснулась и увидела, что Макс уехал. Она знала, что он ранняя пташка, как и все, кто жил в этих местах. Кроме того, после неземной страсти прошлой ночью у нее появилась уверенность в том, что все будет хорошо.

В их занятиях любовью существовала искренность, которая не может растаять. Это глубже и важнее тех эмоций, которые заключались в чисто физическом наслаждении, и Кэрри настроилась на оптимистический лад.

Какие бы проблемы ни одолевали их раньше, они остались далеко в прошлом, и, если повезет, их брак получит новое дыхание.

Возможно, если дело было в ней, она сможет все исправить. Она отдала бы все, что угодно, лишь бы Макс перестал беспокоиться.

Радуясь наметившимся позитивным переменам, она оделась и пошла поздороваться с Кловер, попутно составляя план на день.

Макс присоединился к ней за ланчем. Она приготовила домашний суп из помидоров с базиликом – еще один рецепт Кэрри К., который нашелся в компьютере. А поскольку она знала, что Макс проголодается, то добавила бутерброды с ветчиной и сыром.

– Отлично приготовлено, – оценил он с теплой улыбкой, потянувшись за еще одним бутербродом. – Всегда нравилось, когда ты это готовила.

Она не ожидала, что будет так польщена.

– Знаю. – Она вздохнула, осознав, что сказала.

Макс нахмурился и пристально посмотрел на нее:

– Ты вспомнила? – тихо удивился он.

Кэрри тоже нахмурилась:

– Я не знаю. Нет, не думаю. Бутерброды просто показались мне неплохой идеей. Но это странно. Как только ты сказал, что любишь их, я была совершенно уверена, что всегда знала об этом. Все дело в том, как намазать их маслом.

– Да.

Они смотрели друг на друга через стол.

– Помнишь еще что-нибудь? – вежливо спросил Макс.

Кэрри было трудно сосредоточиться, попав под изучающий взгляд его синих глаз.

– Нет, не думаю. Но может, дело в другом. Я даже не знала, что вспомнила о бутербродах.

– Давай попробуем, – настойчиво попросил он напряженным голосом. – Когда твой день рождения?

– Ну, об этом я уже знаю. Четвертого мая.

– А мой?

Кэрри открыла рот, надеясь, что вот так же просто назовет дату. Но попытка выловить хоть что-то в забытом прошлом вновь оказалась неудачной. Она словно пробиралась по не застывшему бетону.

– Извини, – сказала она. – Понятия не имею.

– Годовщина нашей свадьбы?

– Ты говорил, наш медовый месяц был в мае, так что, могу предположить, свадьба была тогда же, когда и мой день рождения.

– Довольно логично. – Он пожал плечами: – Думаю, не стоит торопить события.

– Ты хочешь, чтобы я быстрее все вспомнила, Макс?

Ему понадобилось время, чтобы ответить, и он ответил с загадочной улыбкой:

– Это некорректный вопрос.

– Ну, я не заставляю тебя отвечать.

Она предположила, что он думает об их проблемах, какие бы они там ни были. Мысль угнетала. Сейчас уже трудно поверить, что у них могло быть что-то не так.

Взяв чайник, она переменила тему:

– Хочешь еще чаю?

В конце ланча Макс заявил, что отправляется в дальний конец поместья ремонтировать насос на водяной мельнице.