Незримая паутина

Войдя в клуб, в отличие от сопровождающих лиц, он не подал вида, будто заведение произвело на него сильное впечатление. Братки только присвистывали, переглядывались, подталкивали друг друга локтями и покачивали головами, пялясь на девочек в коротеньких юбочках, танцующих под стереозапись в мерцающих разноцветных лучах в небольшом круге, вокруг которого находились столики.

У девиц были равнодушные лица работяг, ожидающих окончания смены. В стороне на небольшой сцене извивалась у металлического шеста, постепенно оголяясь, молоденькая стриптизерша.

Потап больше рассматривал собравшихся за столиками гостей, в основном тех, кого прежде видел все больше по телевизору, задержался взглядом — на секунду, не больше — на нескольких достаточно зрелых дамах с практически обнаженными бюстами, едва прикрытыми, несмотря на лето, мехами. Дамы курили и щурились на вновь прибывших, как если бы припоминали, где могли видеть их раньше, а если нет, то как они сюда попали, кто их впустил.

И во взглядах обслуживающего персонала можно было прочитать тот же вопрос: это еще кто?

Калита, который был здесь не в первый раз, кивнул кое-кому из присутствующих, мол, все путем, и сел по левую руку от Потапа, поскольку по правую садился только Слон.

— Телки здесь от четырехсот долларов, — сообщил он тоном менеджера. — Приходят сюда с мамками. Те и называют цену. Торговаться не принято. Если какая понравится, нужно подозвать халдея и показать на нее. Он спросит сначала мамку, потом доставит в качестве десерта к столу.

— На подносе? — отпустил кто-то шуточку, и все засмеялись, но Потап только равнодушно кивнул, и братва снова замолчала.

— Какие-то они здесь… неживые, как рыбы вяленые, — сказал Слон, пытаясь угадать настроение хозяина.

— Сикухи, — не сразу, выдержав паузу, согласился Потап, потом указал мощным подбородком в сторону ближайшей матроны с объемным бюстом и распущенными рыжими волосами, которая была не одна, с мужиком, сидевшим к Потапу спиной. — А эта сколько?

— Ее уже сняли, — пояснил Калита. — Не видишь? Заплачено.

Потап с интересом посмотрел на него, вспомнив, что Калитой этого белобрысого инженеришку с институтским образованием прозвали за то, что он захотел объединить под своим началом все славянские группировки, какие только были в Москве и Подмосковье, для отпора черным. Успеха это не возымело — сначала все согласились, но потом, как водится, авторитеты стали выяснять: а почему он, откуда он вообще взялся? И это привело к еще большей раздробленности и раздраю, на радость лицам кавказской национальности. Которые, кстати, стали объединяться. Даже азеры с армянами. Выскочке дали понять, где его место, а прозвище так и приклеилось. Теперь Калита ищет, кому дороже продаться. И, похоже, пока остановил свой выбор на Потапе. Хотя тот союзник Бурды, у которого он до сих пор числится в доверенных лицах…

— Тебя не об этом спрашивают! — буркнул Слон, проследив за едва уловимым изменением выражения лица хозяина, для посторонних остававшегося непроницаемым. — Сколько она стоит?

— Не знаю, не приценивался. Думаю, полтыщи, не меньше, — пожал плечами Калита.

— Ниче себе! — восхитились сопровождающие лица и заинтересованно уставились на матрон. — Это за что?

— Их держат для пожилых банкиров, бизнесменов, министров и депутатов, — снисходительно стал объяснять Калита окружавшей его деревенщине. — У кого уже не стоит. Эти бабы ушлые, умелые, тайский массаж знают. Кому хочешь член поставят, хоть жмурику, и как гвоздь из гроба будет торчать. А ты думал, за что им платят? Только зачем она тебе, не понимаю? — спросил он Потапа. — Ты лучше посмотри, сколько сегодня сосок! На любой вкус. Здесь каждую неделю состав омолаживают.

— Сегодня конец недели, мы приехали к самому разбору, — напомнил Дурень, из молодых, тот самый, которому Игорь Ладейников уступил место в самолете и который, как и другие, оставил свою Зинку в гостинице аэропорта отсыпаться, еще раз пожалев, что потащил с собой в столицу. (Верно сказал Потап — в Тулу со своим самоваром.)

Потап строго посмотрел на Слона, тот отрикошетил его взгляд в Дурня. Дурень смиренно замолчал.

— И потом, здесь не аукцион, — назидательно проговорил Калита. — Раз ее сняли — с другим сегодня не пойдет. Таковы правила.

— Всегда бывают исключения, — возразил Потап, не отрывая тяжелеющего взгляда от понравившейся ему дамы. — Для таких, как я. Вопрос, с кем она. И кто у нее здесь «крыша».

— Это другой разговор, — согласился Калита. — Мужика со спины я пока не узнаю.

— Так узнай, — непреклонно сказал Потап. — Узнай и доложи.

Между тем подошел халдей с подносом и аккуратным фирменным блокнотиком.

— Будете сейчас заказывать или сначала посетите наше казино? — спросил он.

— Сначала мы снимем баб, — ответил Потап. — Каких захотим. А там решим, куда двигать дальше. Вот эта рыжая, к примеру, сколько?

Халдей смешался, бросил короткий взгляд на Калиту: мол, кого ты привел? Тот чуть пожал плечами и опустил глаза, что могло означать одно: я ему уже толковал. Попробуй теперь ты.