Незримая паутина

— Слышь, земляк, с дамочкой-то познакомь, — услышала Полина над самым ухом негромкий хрипловатый голос.

Ну вот, подумала она, отдернув плечо и все еще не оборачиваясь, началось. Куда только администрация смотрит? Но только эта мысль пронеслась в ее голове, как рядом выросло несколько местных охранников.

Соломин спокойно посмотрел на соискателя прелестей своей дамы.

— Какие проблемы? — спросил самый высокий из охранников, желтоволосый, со шрамом поперек левой щеки. — Дама занята с другим гостем, неужели не видно? У нас полно других свободных девушек.

— Этих сикух оставь себе, — сказал Потап пренебрежительно, не отводя глаз от Полины. Только сейчас она встала и обернулась на голос земляка Соломина. И внутренне содрогнулась, встретив его взгляд. — Квелые они тут у вас, как горбуша после нереста. На мужиков не смотрят, ждут, когда мужики сами их позовут. А мне за мои деньги нужна только настоящая баба! Сколько бы она ни стоила. Готов ее перекупить.

— Ну так это другой разговор! — Павел Семенович поднялся с места. — Вот это по-нашему, по-алтайски! Только сначала неплохо бы спросить у дамы: захочет ли? И за какую цену. Мне, к примеру, как постоянному клиенту, она всегда делает скидку.

— А мне она бесплатно сделает минет, — парировал Потап. — А вообще-то я, как избиратель, хочу сперва поговорить с моим депутатом, за которого голосовал. Отчет с него потребовать о проделанной работе, ясно?

Все замерли. К ним оборачивались от соседних столиков. Диск-жокей, почувствовав неладное, остановил музыку, подняв голову от клавиатуры. В воздухе отчетливо пахло озоном надвигающегося скандала с поножовщиной, вызовом ОМОНа и бригадой быстрого реагирования с телевидения.

Противники с минуту смотрели друг на друга. Мало кто выдерживал прямой взгляд Потапа столько времени. У Павла Семеновича это получилось. В его глазах было скорее ироническое любопытство: вот он какой, этот «матерый человечище» из Сибири, хотя, казалось, после Гришки Распутина там все давно обмельчали. Потом это выражение сменилось пристальным и неподдельным интересом: вот бы с кем иметь дело!

— Все нормально, — обернулся наконец Павел Семенович к охранникам. — И все свободны. Мы пошутили. А вас приглашаю к нашему столу, — сказал он Потапу. — Только без сопровождающих лиц. Здесь и обсудим вашу проблему.

Потап, подумав, сел рядом с Полиной.

— О боже… — Она беспокойно отодвинулась, физически ощущая мощь его вожделения, смешанного с запахом потного тела. Ее бросило в жар, потом в дрожь. Наконец она встала с места, чтобы пересесть подальше.

— Сядь! — приказал ей Соломин. — Твое время оплачено до утра, верно?

— Могу я отойти в дамскую комнату? — нервно спросила она.

— Не можешь, — жестко ответил Павел Семенович. — Пока не разрешу.

Он по-прежнему не сводил изучающего взгляда с соседа по столику.

— По-моему, вам и без меня хорошо, буду только мешать, — сделала еще одну попытку Полина, продолжая стоять, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Затаив дыхание, Потап откровенно разглядывал ее тело, казалось от коленей до шеи лишенное костей.

— Сядь, тебе сказали, — негромко и веско уронил авторитет. — Бабки свои получила? Вот и сиди.

— Не обращай внимания. Это ее профессия, — заметил Соломин. — Она держится за это место. А будет выступать — шепну кому следует, и вылетит отсюда в два счета… Знаешь, сколько я отдал сегодня за нее со скидками?

— Ты мне другое скажи: сколько за нее хочешь? — бесцеремонно оборвал его Потап.

Господи, господи, взывала про себя Полина, как я домой хочу! Она уже боялась им противоречить — и тому, и другому.

— Может, познакомимся для начала? — предложила она. — Представь меня своему избирателю, прежде чем вы сойдетесь в цене на меня.

— Верно, — кивнул депутат Госдумы, протянув через столик руку Потапу. — Павел Семенович.

— Александр Григорьевич, — небрежно отозвался Потап, вовсе не собираясь отвечать на рукопожатие. Рука Соломина повисла было над столиком, но он своевременно взял зажигалку, лежавшую рядом с сумочкой Полины, и тем самым избежал непривычной для себя неловкости.

— Мне лично все равно, как зовут тех, кто отдал за меня свой голос, — пожал плечами Соломин. — А Потап — это что, кликуха? — спросил он, сощурившись. — Где-то она проходила, как сейчас помню, в наших ориентировках.

— А ты что, мент? — ощерился Потап.

— Почти. Контрразведка. И твое счастье, что сейчас я здесь в другом качестве, уж ты бы от меня не ушел просто так… Потому и прешь, как танковая дивизия на женский монастырь.

Потап не успел ответить, поскольку к столику приблизился Слон.

— Есть дело, — шепнул он хозяину.

— Срочное? — недовольно сдвинул брови Потап.

— Срочнее не бывает, — подтвердил Слон, окинув Полину откровенным взглядом.

Они отошли в сторону.

— Насчет пальбы в Домодедове, — добавил он. — Калита мне только что рассказал: это их ребята палили. Они решили, будто в «тойоте» Хмырь сидит, а он Бурде сорок штук задолжал, полгода прятался и был приговорен. У гаишников проверили номер машины. Зарегистрированный, все путем. Знаешь, кто этот жмурик?

— Откуда? — хмыкнул Потап.