Незримое, или Война в иномирье

В 1957 году в Москву на фестиваль молодежи и студентов съехались молодые люди со всего мира. Фестиваль проходил 15 дней, но не все пробыли в Москве эти две недели – двое уже 3 августа спешно, обманом выманив паспорта у руководителей групп, вылетели на родину.

Это были студент из США Гилмори Бейтс и студент из Токио Сейдзе Сото.

Было вам тогда по 18 лет, вы закончили первый курс колледжа, и когда приехали в Москву – судьба свела вас со студенткой из Джакарты Мио Неру и советским студентом Осиновским…

Услышав имя Мио, японец и американец побледнели, как смерть. Анатолию даже показалось, что они вот-вот грохнутся в обморок, но ему не было их жаль.

Что касается Павла Абрамовича Осиновского, то он подскочил в кресле, потом вскочил на ноги и закричал фальцетом:

– Что за инсинуации? Я сейчас же ухожу отсюда!

– А ну сядь! – громко и тяжело сказал Монасюк. – Или я раздавлю твое гнилое сердце прямо здесь! Ты ведь знаешь, что я это могу! Ты же все время интересовался моими способностями, не забыл Джолианну Тортеуар?

Осиновский, выпучив глаза, рухнул в кресло.

– В Москве мне пришлось проделать это с четырьмя подонками – умерли на месте, не пикнули! И знаешь, Паша? – Монасюк, в свою очередь, соскочил со своего кресла, обежал стол и, наклонившись к Осиновскому, прошипел ему прямо в ухо: – Меня ну ни капельки не мучают угрызения совести.

Так что сиди и слушай! – уже успокаиваясь, продолжал он, возвращаясь на свое место.

Он заглянул в справку Селезнева.

– Итак… Сейдзе Сото был красивым парнем, и очень понравился Мио Неру. Осиновский познакомился с Мио в ЦК ВЛКСМ, он тоже был комсомольцем, как и она, – так он попал в их компанию, к которой вскоре прибился и американец Гил Бейтс.

Вместе компания гуляла по Москве, посещала концерты, в общем – досуг был у всех общий. 2 августа договорились поехать покупаться и позагорать на Истринское водохранилище – у семейства Осиновских был автомобиль «Москвич», а Паша как раз получил права.

Выехали затемно, с рассветом были на берегу, расположились, распаковали провизию, открыли бутылки с лимонадом…

Ни вы, Гил, ни вы, Сейдзе, не знали, что в лимонад Паша подмешал ЛСД – входивший в моду на Западе наркотик, который, кстати, студенты-химики и открыли – получают ЛСД из вредителя – спорыньи ржи.

– Это ложь! – заявил Осиновский, Монасюк мысленно коснулся рукой его сердца – и Павел Абрамович затих, выпучив глаза и хватаясь рукой за грудь.

– Это правда, Паша! Вот показания твоего дружка Яши Велеха, одногруппника, который помогал тебе изготавливать ЛСД. А вот – Миши Струминского, соседа, который давал тебе журнал со статьей о новом наркотике.

Ну, и главное доказательство – уже через месяц ты учился не на химико-технологическом факультете, а на физмате, куда спешно перевелся. И знаешь, что интересно? в архиве сохранилось заявление в ректорат МГУ с просьбой о переводе… от 4 августа 1957 года.

Анатолий полистал документы дела.

– Я не буду говорить вам подробности, приводить доказательства, потому что и у вас, Гил, и у вас, Сото-сан, ума поболе, чем у Паши Осиновского, и вы оспаривать ничего не будете.

Так вот, ЛСД – препарат новый, известен был тогда больше по слухам. Осиновскому нужно было наркотик на ком-то попробовать. Но он, я так думаю, по незнанию и не совсем то изготовил, что собирался, и с дозой переборщил.

Думаю, лимонад достался мальчикам, так как накануне вы выпивали, ну, а Мио спиртного не употребляла. Так что жажда с утра мучила лишь вас троих. Ну, Паша, понятно, пил из своей бутылки. А теперь вопрос – как быстро подействовал наркотик?

Бейтс и Сото переглянулись.

– Через пять минут… – хриплым голосом сказал японец и откашлялся. – Если бы не это…

– Вопрос второй – вы помните, что творили?

Два старика опустили головы. И молчали.

– А ты… – сквозь зубы, шипящим голосом продолжал Монасюк, обращаясь к Осиновскому, – стоял и смотрел, сволочь!

– Да вы что! – на Осиновском лица не было, но чувствовалось, что он не врал. – Я пытался оттащить, но ведь их двое… Потом меня по голове ударили бутылкой, я вообще ничего сделать не мог…

– Но соображения, Павел Абрамович, ты не утратил… – вновь успокаиваясь, сказал Анатолий. Он собрал бумаги в папку, аккуратно подравнял их и закрыл обложку. – Ну, что вы делали с девочкой, почти ребенком – ни рассказывать, ни показывать фотографии я не буду…

Потом вы собрали все, что могло послужить доказательством вашего пребывания там – бутылки с отпечатками пальцев, обрывки газет с названиями и датами, ну, и прочее.

– Это все делал Осиновский, – пробормотал Бейтс. – Когда мы пришли в себя – мы ужаснулись – тело, кровь, обрывки одежды… Ну, а Павел как раз собирал все в багажник…

– А почему вы не увезли девочку в больницу?

– Так Павел сказал, что она мертвая… – Сото сглотнул комок в горле. – Она была вся в крови, не двигалась. Да мы подойти к ней побоялись!

– А вот сейчас я скажу то, что, увы, недоказуемо. Думаю, ты, Осиновский, знал, что она живая.