Незримые

– Вероятно, у них кончилось финансирование, – пробормотала Одесса, разглядывая фасад из песчаника; непосредственное соседство с вокзалом освежило ее память. – Погодите! Это университетский клуб. Его планировали переделать в гостиницу, но потом проект закрыли. С месяц назад там обнаружили страшную находку, в результате разразился скандал. В подвале, на глубине тридцати футов, экскаватор вырыл останки столетней давности. Когда-то здесь находилось кладбище для рабов.

Блэквуд изумленно уставился на нее:

– Рабов?

– Из-за них реконструкцию и заморозили. Иски летят со всех сторон. Может, все ограничится перезахоронением или мемориальной доской, либо затея с гостиницей накроется медным тазом.

Блэквуд по-прежнему не сводил с нее глаз. Очевидно, словосочетание «кладбище рабов» имело для него особый, потаенный смысл.

– В чем дело? – испугалась Одесса.

Лицо англичанина приняло обычное непроницаемое выражение.

– Дьявольщина, – прошипел он, торопливо извлекая из кармана сверток с инструментами. – Мистер Ласк?

Толстяк, по-прежнему сидевший за рулем «фантома», потыкал в клавиши сотового и поднес трубку к уху:

– Я сообщу ему адрес.

– Кому? – растерялась Одесса. – Чей адрес?

Не дождавшись ответа, она обернулась, но Блэквуд уже исчез.

Одесса услышала, как затрясся брезентовый забор охраны, и поняла, что Блэквуд перелез через него. Разъяренная, Одесса отыскала опорную стойку – не такую шаткую, как основная конструкция заграждения, – и сдернула с нее брезент. Забор венчали два ряда колючей проволоки, обращенные острыми концами во двор. Убедившись, что телефон лежит в застегнутом кармане, Одесса вскарабкалась наверх и спрыгнула; шипы пропороли рукав, по счастью не задев кожу.

Перед входом в здание темнел пятачок потрескавшегося асфальта. Закрывавшая дверной проем пленка хлопала на ветру. Одесса поднырнула под полиэтилен и уткнулась в дверь, украшенную очередным предупредительным знаком. К счастью, в ближайшем окне отсутствовал стеклопакет, и Одесса беспрепятственно проникла внутрь.

Блэквуда нигде не было видно, однако позвать его она не рискнула. Вниз тянулась широкая каменная лестница, примерно посередине она разветвлялась надвое и вела обратно наверх. Добравшись до нижней площадки, Одесса включила на телефоне фонарик и занялась поиском новых ступеней. Современный Манхэттен зиждился на фундаменте минувших эпох. Одесса отлично помнила универсальный принцип манхэттенской свалки: копнешь на десять футов и окажешься в начале двадцатого столетия, где сохранились бетонные обломки рубежа веков; футов через пять добро пожаловать в год 1800-й, где стены возводились из кирпича и еще можно отыскать керамические черепки вкупе с домашней утварью; копнешь футов на двадцать – двадцать пять, вот еще минус сотня лет.

Ступени кончились, а Блэквуд так и не появился. Луч света выхватил в деревянном полу отверстие с приставленной стремянкой. Подсвечивая себе фонариком, Одесса полезла в подвал.

– Немедленно выключите! – донеслось снизу.

Преодолев последние перекладины, Одесса почувствовала под ногами неровный каменистый пол.

Блэквуд заслонился ладонью:

– Действовать нужно втемную. Глаза только-только привыкли к мраку, как нагрянули вы и все испортили.

Одесса погасила фонарик и убрала телефон в карман, практически лишив себя обзора. Ориентируясь на Блэквуда, она брела за ним по пятам. Похоже, англичанин напал на след.

– Это как-то связано с осквернением могил? – шепнула Одесса.

– Кладбище рабов – сакральная территория, сосредоточение боли и горя. Невинные души служат вместилищем земных страданий, заточенных на многие века. Если они вырвутся на свободу, город погрязнет в хаосе и разрушении.

Обогнув нагромождение строительного инвентаря, Блэквуд помедлил у расчищенной сваи. Порядком освоившаяся в темноте, Одесса различила вырезанный в камне символ. Но не стандартный знак направления, нет. Сигил.

Блэквуд застыл, всматриваясь в кромешный мрак подвала. Потом забормотал на латыни. Очередное заклинание защиты, догадалась Одесса. Закончив бормотать, он повернулся к ней:

– Уходите.

– С какой стати?

– Дальше вам нельзя.

– Сначала втянули меня, а теперь прогоняете?

– Помочь вы не сможете, только подставите меня под удар.

– Подставлю?! Вас?! – возмутилась Одесса, но Блэквуд молча смотрел перед собой. – Без меня вам не сладить с Соломоном. – Внезапно ее осенило. – Вы нарочно отсылаете меня из-за случившегося с Эрлом?

Блэквуд не ответил.

– Послушайте, – увещевала Одесса, – возможно, проку от меня мало, но нельзя же позволить Пустоте проникнуть в вас. Вы ведь бессмертный, не забывайте… ну или неуязвимый. В таком теле Пустота устроит ад на земле, предварительно вызволив своих собратьев. Вы для них просто идеальная мишень.

– Вот почему я должен этому воспрепятствовать.

– Вы хоть понимаете, что идете прямиком в ловушку? – выпалила Одесса.

– Разумеется.

– Но зачем лезть на рожон? И непременно одному?

– Помимо Пустоты, есть еще кое-кто, – нехотя пояснил Блэквуд. – Враг, которому я должен противостоять. Как неоднократно противостоял в прошлом.

Одесса разинула рот. Два демона?

– И кто этот враг?