Незримые фурии сердца

– Что с тобой? – Джулиан подсел ко мне. – Может, аспирину?

– Я уже принял четыре таблетки.

– Тогда воды?

– Если можно.

Джулиан подошел к раковине и, не найдя стакана, взял золотую чашу для причастия, поверху окантованную серебром, до краев наполнил ее водой и, прикрыв бронзовым подносом, подал мне:

– Благословляю, сын мой.

– Спасибо.

– Ты там не брякнешься, нет?

– Всё в порядке. – Я попытался изобразить радость. – Нынче самый счастливый день моей жизни.

– Даже не верится, что через час мы станем родственниками. В смысле, после стольких лет дружбы. Кажется, я не говорил, что искренне обрадовался, когда ты позвал Алису в жены, а меня в шаферы?

– А кого же мне звать-то?

– Не скажи, вокруг столько девушек.

– Я про шафера. В конце концов, ты мой лучший друг.

– А ты – мой. Нынче утром она просто лучилась счастьем.

– Кто?

– Алиса, кто еще?

– А, ну да. Она уже здесь?

– Еще нет. Священник даст знать, когда они с Максом подъедут. А твой отец уже тут. С новой миссис Эвери. Классный бабец. Что твоя кинозвезда.

– Мой приемный отец, – поправил я. – Кстати, жена его будет сниматься в новом фильме Кена Рассела.

– Пропади я пропадом!

– Что, решил приударить за ней?

– Мысль мелькала, но теперь отбой. Встречал я актрисок Кена, все они какие-то чокнутые на хрен. Помню, я кадрил Гленду Джексон – полный облом.

– И поэтому она – чокнутая.

– Да нет, я не к тому. Но я – то-се, а она так смотрит, словно вляпалась в коровью лепешку. Даже принцесса Маргарет себе этого не позволяла. Однако Чарльз молодец. Все еще может оттянуть дамочку. Мне бы так, когда доживу до его лет.

От выпитой воды свело живот, лоб мой покрылся испариной. Господи, зачем я здесь? Меня накрыло лавиной стыда и раскаяния. Годы вынужденного беспросветного вранья привели к тому, что вот-вот я разрушу не только свою жизнь, но и жизнь девушки, которая вовсе ни в чем не виновата.

Подметив мое отчаяние, Джулиан обнял меня за плечи, и голова моя сама собой опустилась ему на грудь. Больше всего на свете хотелось закрыть глаза и уснуть в его объятиях. Я уловил легкий аромат одеколона, сквозь который пробивался запах крема для бритья.

– Что с тобой? – тихо спросил Джулиан. – Ты чего-то не в себе. Перед свадьбой нервничать естественно, но ты ведь знаешь, что Алиса тебя очень любит, правда?

– Знаю.

– И ты ее любишь, да? – Не получив немедленного ответа, он повторил чуть напористее: – Ты ведь любишь мою сестру, Сирил?

В подтверждение я легонько кивнул.

– Хорошо бы здесь очутилась моя мать, – сказал я, сам удивившись своему неожиданному желанию.

– Мод?

– Нет, родная мать, которая дала мне жизнь.

– А ты что, общаешься с ней? Ты ничего не говорил.

– Да нет, просто захотелось ее увидеть, вот и всё. Чтоб поддержала меня. Чтоб мы поговорили. Наверное, ей было немыслимо тяжело разлучиться со мной. Я бы спросил, как после этого она смогла жить.

– Но я-то здесь, – сказал Джулиан. – На то и шафер, чтоб было кому выговориться. А уж лучшему другу – тем более.

Я взглянул на него и вдруг расплакался.

– Господи боже мой! – Джулиан всерьез обеспокоился. – Ты меня пугаешь. Да что такое с тобой? Мне можно сказать все, ты знаешь. У тебя похмелье? Тянет блевать?

Я помотал головой:

– Дело не в похмелье… а в чем – я не могу сказать…

– Да брось ты! Вспомни, в чем я тебе признавался. Получится портрет отнюдь не паиньки. Ты закрутил с другой девчонкой, что ли? Втихаря от Алисы? Я угадал?

– Не было никакой девчонки.

– Даже если была, нет худа без добра. Алиса тоже, знаешь, не святая. Супружество начинается после обетов. Вот тогда, пожалуй, надо хранить верность, иначе зачем вся бодяга? Но если перед тем ты раз-другой сходил налево…

– Никуда я не ходил! – повысил я голос.

– А что тогда? Что, Сирил? Давай уже, говори!

– Я не люблю ее, – сказал я, уткнув взгляд в пол. Только сейчас я заметил, что туфли Джулиана по бокам слегка запылились. Он забыл их почистить. Выходит, и он не идеален.

– Что ты сказал? – переспросил Джулиан.

– Я не люблю ее, – тихо повторил я. – Она мне очень нравится. Я еще не встречал такую добрую, вдумчивую и порядочную девушку. По правде, я ее недостоин.

– Надеюсь, ты не устроишь тут сеанс самобичевания?

– Но я ее не люблю.

– Еще как любишь, мать твою так-то! – Джулиан убрал руку с моего плеча.

– Нет. – От собственных слов меня охватило небывалое волнение. – Я знаю, что такое любовь, потому что люблю другого человека. Не ее. – Я как будто отделился от своего тела и с вышины заинтересованно наблюдал, чем оно все закончится. Но при этом мелькала бредовая мысль: вдруг я вернусь домой с человеком по фамилии Вудбид, только не с тем, с кем намечена моя свадьба?

Джулиан долго молчал, потом медленно произнес, выговаривая каждое слово:

– Но минуту назад ты сказал, что никакой другой девушки нет.

– По правде, я влюблен, сколько себя помню. – Я старался говорить ровно и спокойно. – С самого детства. Знаю, любовь с первого взгляда кажется слащавой глупостью, но именно это со мной произошло. С давних пор я люблю одного человека и не могу ничего с собою поделать.

– Но – кого? – спросил Джулиан шепотом. – Кто это, я не пойму?