Незримые нити

Дул заметный ветер. В сторону гостиницы Борис шел, наклонив навстречу ветру голову, у угла здания разворачивался и назад двигался нормально, с поднятой головой. Теперь ветер толкал в спину.

Через час он закоченел.

Свету он увидел, уже решив, что из его затеи ничего не вышло. Женщина спешила к зданию, прикрыв нос вязаной варежкой. Ветер дул ей в лицо.

— Света! — окликнул Борис и почти бегом рванул вперед.

Света остановилась, покрутила головой и с удивлением на него посмотрела.

— Борис Александрович?

— Света. — Он встал так, чтобы загородить ее от ветра. — Мне очень нужна одна информация. Только не спрашивайте зачем. Мне нужно знать, кто работал в мэрии в период… — он прикинул, — пять лет назад — три года назад. За любые деньги.

Она посмотрела на него сначала растерянно, а потом сосредоточенно.

— Как думаете, это возможно? Я заплачу любые деньги.

Жена у Романа Николаевича была не только красавицей, но и умницей. Ни одного вопроса не задала.

— Попробую, — подумав, кивнула Света. — Не уверена… но попробую.

— Спасибо, — с облегчением поблагодарил Борис.

Достав телефон, он вопросительно на нее посмотрел. Света продиктовала цифры своего номера, он озябшими пальцами тыкал в экран. Ее телефон сразу же отозвался негромкой мелодией.

— Я позвоню, — пообещала она.

— Вы в любом случае позвоните, — попросил он. — И если сможете что-то сделать, и если не сможете.

— Конечно. — Она помчалась дальше к дверям, а он побрел к гостинице.

Отогрелся он не сразу, только плотно позавтракав. Потянуло в сон — он не мальчик, бессонная ночь давала себя знать.

«Идиот ты, — сказал бы ему сейчас Семен. — У тебя реальных проблем нет, вот и тянет тебя помучиться на пустом месте».

Семен всех звал на ты, и тех, кто моложе, и тех, кто старше. На вы переходил, только когда очень злился. Нет, еще Антонине говорил вы. Впрочем, Борис не был в этом уверен.

Борис был у доктора на приеме перед самой женитьбой.

— Все с тобой в порядке, — заверил тогда Семен. — Но лекарства принимать надо.

В тот день Борис был последним пациентом. Они вместе вышли из клиники. Семен в задумчивости остановился на крыльце.

— Я могу тебя отвезти, — предложил Борис.

У Семена не было ни машины, ни водительских прав. Доктор когда-то об этом упомянул, а Борис запомнил.

— Спасибо, — отказался доктор. — Пойду в ресторан, жрать хочу.

— Меня возьмешь? — засмеялся Борис.

Он часто ловил себя на том, что уходить от доктора ему не хочется. Было в Семене что-то, чем он всех к себе притягивал. Шутил доктор постоянно и не всегда удачно, но после его шуток жизнь казалась светлее. Он любит людей, сказала однажды Антонина о докторе. Это когда сестра еще только уговаривала Бориса показаться врачу.

Они в тот вечер отлично поужинали в ближайшем ресторане. Семен пил водку, а Борис жалел, что за рулем.

— Я хочу жениться, — признался тогда Борис. Семену первому признался, даже раньше, чем Антонине.

— Правильно, — кивнул доктор. — Человек не должен жить один.

— Она моложе меня на четверть века.

— Здорово как! — восхитился Семен. — Буду тебе завидовать.

Завидовать кому-то причин у доктора не было. Даже Борис замечал, с каким восторгом смотрят на Семена медсестры.

Борис промолчал, а Семен, расплатившись с официантом, подытожил:

— Мы все живем в настоящем, будущего никто не знает.

Доктор тогда ответил на невысказанные сомнения, а Борис, встретившись на следующий день с Лизочкой, сделал ей предложение.

Борис посмотрел на часы и позвонил жене. Лиза ответила сразу и радостно. Они перекинулись дежурными фразами, Борис подержал умолкнувший телефон в руке и поймал себя на мысли, что разговаривать с женой ему не о чем и неинтересно.

Нашла ли она новую домработницу, он спросить забыл, но перезванивать не стал.

* * *

По утрам Семен был неразговорчив. Равнодушно выпивал чай или кофе, в зависимости от того, что Наташа перед ним ставила, клал на хлеб колбасу и морщил лоб. Она знала, он думает о своих больных, которых должен сегодня принять. Наташа могла только удивляться, как он может всех их помнить и безошибочно выделять тех, кто приходит впервые.

Семен отодвинул пустую чашку — он уже привык, что посуду моет Наташа, — и потрепал вертевшегося около стола Кузю.

— Гулять!

— Я с тобой! — Не притронувшись к чашке, Наташа быстро пошла в прихожую.

— Наташ, перестань, — улыбнулся Семен. — Не дури.

— Я с тобой! — Она быстро надела сапожки, потянулась к пуховику.

Кузя прыгал, мешал.

Семен обнял ее раньше, чем она надела пуховик. Пола пуховика свисала на грязный придверный коврик.

— Ты не можешь работать телохранителем, у тебя лицензии нет.

— Ничего, я заплачу налог как самозанятая.

— Перестань, Наташ, — отпустив ее, поморщился он. — Мне некогда с тобой спорить.

— Одного не пущу!

Семен сел на стул, принялся застегивать ботинки.

— Наташа, пожалуйста!..

— Одного не пущу!

Он надел пуховик и взял руками Наташу за плечи.

Растерянный пес опустил хвост — никто не пытался надеть на него ошейник.

— Я пойду один. Все!

Семен отпустил ее и наконец потянулся к поводку.

Наташа промолчала, ясно давая понять, что пойдет с ним, несмотря ни на какие уговоры.