Незримые тени

– Деметрий и София много проводили времени вместе?

Агата повернулась к служанке, сделав знак, чтобы та еще налила чаю.

– Да, было такое. Он ведь очень к ней привязан и всегда переживал за сестру. Они близнецы, а такие дети всегда чувствуют друг друга. Правда, у меня сложилось впечатление, что Деметрию больше нужна его сестра, а не наоборот. Она-то никогда не была обделена вниманием. Сначала с ней носился отец, потом брат, а сейчас и муж. А сколько у нее было поклонников! Это даже страшно вообразить. Помню, Петер даже заряжал ружье и ставил его у окна, если вдруг кто в окно полезет. Всякое случалось, хочу тебе сказать. Наша София умела вскружить голову поклонникам. Она и сейчас хороша собой, это после трех детей! Хоть бы чуточку поправилась.

Марине показалось, что в словах тетки мелькнули завистливые нотки. Агата заметила выразительный взгляд и тут же со смехом добавила:

– О, нет, не подумай. Я ей не завидую, хотя, признаюсь, мне никогда не удавалось увидеть собственную талию с тех пор, как я вышла замуж и располнела. А потом и мой супруг отошел в мир иной… ох…

Она снова поднесла платочек к лицу.

– Не в обиду ей будет сказано, но к Деметрию я всегда относилась с большей теплотой. Уж ей любви отмерено предостаточно.

Она сделала паузу, по-особому взглянув на Марину.

– Но, дорогая моя, надеюсь, этот разговор останется между нами?

Девушка поспешила ее заверить, что так и будет.

– Детки у нашей Софии, конечно, очаровательные. Признаюсь, я люблю их. Из нее получилась хорошая мать, а я, грешным делом, в это не верила. София никогда не походила на женщину, созданную для семьи. Наверное, ты подумаешь, что я говорю ужасные вещи, но ты не знала ее до замужества. Она всегда казалась мне довольно ветреной особой, даже поверхностной. А мужчинам что надо? – задала она вопрос, прозвучавший риторически. – Вот!

Агата принялась энергично обмахиваться кружевным веером.

– Тебе кажется, что я бестактна, но мы ведь близкие люди, и к тому же ты сама замужняя дама. Сама понимаешь… – она снова запнулась.

– Понимаю, – пробормотала Марина, поднося дымящуюся чашку ко рту.

– Как только София повзрослела, стало ясно, что она в старых девах не засидится. Такие рано выходят замуж и имеют вздыхающих поклонников под окном. Я удивлена, что Антоний так спокоен на ее счет. На ежегодном городском балу у Софии всегда отбоя нет от ухажеров. Это с тремя детьми-то… подумай только. Но все знают, что София без памяти любит мужа. А еще он отлично стреляет. Красавец! Будь я моложе, сама бы в него влюбилась!

И Агата с треском сложила веер, стукнув им по колену.

– Они нашли друг друга… А у вас как с Деметрием, дорогая? – тетка внезапно сменила тему.

Марина запнулась.

– У нас?

– Не пойми меня неправильно, но я волнуюсь. И не я одна. Вы женаты уже два года, верно?

Девушка кивнула, понимая, к чему клонит Агата.

– Время летит быстро. Не успеешь оглянуться, как пройдут лучшие годы. А деток надо заводить сразу, пока есть здоровье.

Щеки Марины порозовели.

– Не переживайте, мы думаем об этом.

– Только думать мало, моя дорогая. Нужны решительные действия.

Марина откашлялась. Порой Агата высказывалась слишком прямолинейно.

– Вы знаете, что нам с Деметрием сейчас нелегко. Смерть его отца, эти разговоры… Муж много работает и все силы отдает маяку, пациентам. Полагаю, что он взвалил на себя слишком много. А я не могу оставить его и делаю все, чтобы ему помочь.

Агата привстала из кресла и дотянулась морщинистой ладонью к руке Марины, ободряюще похлопав ею.

– Знаю, дорогая. Признаюсь, ты мне нравишься, и я рада, что моему Деметрию досталась такая жена, как ты. Уверена, у вас все будет хорошо.

Этот внезапный разговор многое прояснил.

Марине стало понятно, откуда берутся холодность и закрытость Деметрия. Значит, он такой с самого детства. Но ее встревожило другое: то, чего боялся смотритель, когда его сын был маленьким. Она ведь и сама как-то наблюдала внезапное преображение Деметрия.

Звериная маска порой тревожила ее память, как и случай с матросами. Марина до сих пор не могла ответить, что же произошло ночью в переулке и могло ли ей померещиться то, что увидела. Она до жути боялась об этом думать и предположить, что Петер мог быть прав.

Затем в ее голове проносились какие-то отдельные моменты, которые складывались пока еще в неясную картину. Таинственность, которой Деметрий себя окружал, книги по оккультным наукам, которыми он всегда интересовался, заспиртованные части тел в банках, на которых она боялась смотреть. Посетители, приходившие по ночам, прячущиеся под капюшонами и масками.

Разве людям с чистой совестью есть что скрывать?

А то, как Деметрий относится к сестре?

Он весь менялся, стоило им только встретиться. Разве он когда-нибудь так же смотрел на Марину? И хотя Деметрий стал вести себя иначе и больше проникся к ней, она чувствовала, что в его сердце могло хватить с избытком любви, если бы только пожелал открыть его. Те часы, которые он уделял ей, можно было бы пересчитать по пальцам.