– В своё время первый бой неолиберализму дали английские шахтёры. Маргарет Тэтчер стала первым политиком в истории послевоенной Европы, развернувшей широкое наступление на права трудящихся. В 1984–1985 годах произошла грандиозная забастовка английских шахтёров против антинародной политики западных монополий. Так вот советские шахтёры тогда безвозмездно отработали один день в фонд помощи борьбе английских трудящихся. А сегодня, когда трудящиеся Донбасса сражаются за свою свободу, где помощь наших крупнейших угольных компаний, таких как “СУЭК”, “Мечел”, “Северсталь” и других? Где солидарность трудящихся? Поэтому моё мнение предельно простое: надо сделать детальный анализ состояния экономики после того, как в ней очень активно поработали по её разрушению “агенты влияния”. Определить пути её восстановления. В Донбассе в комбинате “Артёмуголь” управляющим треста работал Гольба Владимир Никитович, так он одному начальнику шахты говорил: “В том, что шахта выполняет план, ты не виноват”. Это можно отнести и к нашим руководителям правительства. Времени прошло достаточно, чтобы экономику направить в нужное русло. Для этого необходимо, чтобы во главе крупных подразделений стояли не менеджеры, а специалисты. Надо иметь в виду, что санкции – это надолго».
Коррозия стали
В народном сознании Воркута прочно укоренилась как один из самых узнаваемых гулаговских брендов: Крайний Север, вечная мерзлота, полярная ночь и экстремальная угледобыча. В самом деле, когда мы в 2009 году вместе с немецкими геофизиками из Эссена возрождали подземную сейсморазведку на воркутинских шахтах, к тому времени приватизированных «Северсталью», легендарный воркутинский горняк, заведующий лабораторией горно-подготовительных работ ОАО «Воркутауголь» Лев Митрофанович Гусельников рассказывал мне, что, когда он в 1956 году приехал в Воркуту с одним из первых десантов вольнонаемных, то его учителями в шахте были два немца: один коммунист, а второй – бывший эсэсовец. Были здесь и уголовники, и власовцы, и бандеровцы, и латыши из числа лесных братьев – за свои дела надо платить.
Но все, по словам Льва Митрофановича, понимали, что выжить здесь можно только совместно. Как говорил на каком-то своем съезде главный либеральный демократ Жириновский: «Когда я был в Воркуте – там птицы не летают. Не то, что человек не может жить – птицы не летают. Им не хватает кислорода, и нету пищи».
Но все это дела давно минувших дней. Уже в 1960-е годы, когда злобный Солженицын сочинял на диссидентских дачах свои небылицы, вся страна строила в Воркуте прекрасный современный город, настоящую «жемчужину Севера», уникальную полярную цивилизацию, «столицу мира» – эту эпопею можно сравнить разве что с освоением космоса. И песни стали иными:
В годы войны Воркута снабжала углем блокадный Ленинград, не дав городу на Неве замёрзнуть. Несмотря на сложность угледобычи, Воркута располагает уникальным коксующимся углем, намного превосходящим по качеству уголь Кузбасса или Донбасса. Воркутинские угли содержат серы всего 0,7 %, а донецкие – 3 %. Кокс из воркутинских углей получается с большей механической прочностью. Увеличение содержания серы всего на 0,1 % требует увеличения расхода кокса на 2 %. И если для выплавки одной тонны чугуна требовалось 599 килограммов кокса, выжженного из углей восточных районов СССР, то кокса из воркутинских углей требовалось всего 506 килограммов. Если в Кузбассе для добычи одной тонны коксующихся углей приходится попутно добывать две-три тонны энергетического топлива, то в Воркуте почти весь уголь пригоден для нужд чёрной металлургии.