Незваный гость

Несмотря на то, что в прошедшие годы я снова начала брать заказы на фотосъемку, без доходов Кевина я не могла прожить лишь на них. Поэтому я устроилась работать в садовый центр. И во время работы там, одним ненастным днем я наткнулась на твой профиль в «Инстаграме». Он появился у меня в рекомендациях. Очаровательное фото двух мужчин и мальчика с кексом, который они только что испекли. Я даже не могу описать тебе эффект, который произвела на меня эта фотография. После многих лет подавления этой стороны моей жизни и попыток двигаться дальше снова столкнуться с ней… ну, это как будто кто-то начал меня душить. И с этого момента все как будто схлопнулось.

Мне стало абсолютно ясно, что я должна найти Мэттью и заставить его заплатить за то, что он сделал с моим братом. Полагаю, я была в депрессии, не в здравом уме, но я с искренней радостью приняла эту цель. Я как будто спала на ходу в черно-белой жизни, и вдруг кто-то включил цветное изображение. Это было поразительно. Я так долго желала смерти Мэттью Джонсу, что наконец разрешить себе исполнить желаемое было похоже на один из тех моментов, о которых рассказывают верующие люди – откровение. Поэтому, когда я увидела его лежащим там, увидела, что ты меня опередил, мне показалось самым естественным в мире признаться в преступлении. Потому что именно за этим я пришла. Я не считаю себя христианкой, но сидя там с ножом в руке, ожидая приезда полиции, я была более спокойной и довольной, чем когда-либо. Я чувствовала себя близкой к Богу или тому, что люди называют Богом. У меня нет для этого названия, но можешь называть как хочешь – создатель, вселенная, предназначение. Вероятно, это для тебя слишком непонятно. Но я испытывала именно это.

Я таращусь на нее одновременно в ужасе и под впечатлением. Под впечатлением от описания ощущений, и ее способности сформулировать их, и в ужасе от того, как сильно это напоминает мои собственные. Ощущения, внезапное спокойствие, окутавшее меня после кровопролития, были – она права – переживанием, которому невольно придаешь религиозное значение. Это было божественно, в истинном смысле слова, когда возмездие и правосудие приходят вместе, чтобы исправить нарушенное равновесие в мире. Это было нечто более великое, чем то, с чем сталкивается человеческая повседневная жизнь, а потому требовало подобного языка, чтобы хоть приблизительно описать. Те, кто утверждает, будто в насилии нет красоты, ничего не понимают.

– Ирония в том, – говорит Рейчел через несколько секунд тишины, – Что я планировала сделать это именно так, как сделал ты. Я даже изучала, в какое место втыкать нож – история поисков в интернете очень пригодилась полиции при выдвижении обвинений против меня. Поэтому, обнаружив, что работа уже выполнена, а ты сидишь за столом, должна признать, я испытала нечто вроде благодарности. Благодарности за то, что ты сделал то, что я так долго хотела. Что облегчило мои дальнейшие действия. Я знала, что Титус любит тебя как отца – человека, который был рядом с ним всю жизнь, в отличие от меня. И я должна была сделать что-нибудь, чтобы отомстить за смерть брата. Поэтому я призналась в суде и отправилась сюда, чтобы продлить это ощущение смысла. Это значит, что я могла отплатить Джонни за то, что не разглядела признаки его болезни раньше, не сумела направить его на безопасный путь. За то, что оказалась недостаточно хорошей сестрой, дочерью, тетей. Кто знает, может, после десяти лет здесь я буду чувствовать себя иначе. Но пока что вы с Титусом вольны жить своими жизнями.

Наше время подходит к концу, и, судя по ее тону, наш разговор тоже. Только одна маленькая деталь запускает тревожный колокол в моей голове и заставляет меня посмотреть на нее с растущим беспокойством.

– Пока что? – повторяю я.

Рейчел на несколько секунд задумывается, а потом говорит:

– Остерегайся Титуса. Ему может быть трудно справиться со всем этим самостоятельно. С этим секретом. Он обладает… взрывной мощью. Однажды Титусу может потребоваться твое поощрение, чтобы молчать. На твоем месте я бы не расслаблялась. И не принимала его молчание как данность. Просто… будь осторожен.

Я ожидал услышать от Рейчел что угодно, но только не это, и это выбивает меня из колеи.

– Я… что? Не думаю, что Титус расскажет что-нибудь…

– Просто присматривай за ним изо всех сил, – перебивает меня Рейчел. – Для меня. Это все, о чем я прошу. Сделай это, и все будет хорошо. И надеюсь, мне никогда не придется использовать это.

Она позволяет мне увидеть в рукаве, который все время комкала в правой руке, что-то маленькое и серебристое с красным светодиодом сбоку. Цифровой диктофон.

– Зачем… как ты?…

Я оглядываюсь на персонал тюрьмы с обеих сторон. Похоже, никто ничего не заметил.

– О, здесь можно достать что угодно, если знаешь нужных людей. В первой тюрьме, в которой я сидела до суда, было бы сложнее. Там гораздо более строгие правила. Здесь же меры безопасности весьма расслабленные, и в итоге все упирается в вопрос налаживания связей. Серьезно, Чарли, для человека мира ты и правда очень наивный.