Незыблемые выси (ЛП)

Минута-другая — и с какой-нибудь стороны до них доберутся.

Вспыхнула гирлянда огня, в свете которого решительно блестели глаза Фэрфакс.

— Похоже, мой путь завершен. Знаю, Тит не способен убить меня, да и Кашкари, вероятно, тоже. Богиня Дурга, не откажите в услуге — не дайте меня поймать.

— Да, я окажу вам услугу, — сказала Амара голосом хриплым, но с ноткой торжества. — Только не ту, о которой вы попросили.

Она коснулась Фэрфакс ладонью. И через секунду в центре пещеры стояли две совершенно одинаковые девушки, две Фэрфакс. Та, что была Амарой, сбросила теплое пальто, засучила рукав, и показался изящный рубиновый браслет.

«А на левом предплечье виднелся золотой филигранный браслет с рубинами», — так описывал Кашкари в маяке свой пророческий сон.

«Но я не ношу драгоценности, — запротестовала тогда Фэрфакс, — у меня их вообще нет».

Амара же молча сидела среди них. Давил ли ей на руку браслет, чувствовала ли она невыносимую тяжесть будущего, высеченного в скрижалях?

Ошеломленный Тит невольно отступил на шаг, в затылке словно молотком застучало.

Настоящая Фэрфакс ахнула:

— Ты… ты многоликая!

Кашкари же только полупридушенно стонал, словно смертельно раненный зверь. Не Фэрфакс, а Амару в ее обличье вещий сон показал ему бездыханной!

— Вы спрячетесь в Горниле, — приказала Амара, оплот спокойствия и разума в той беспорядочной куче, в которую превратилась пещера. Все будущее, в которое они верили, оказалось вывернуто наизнанку. — Знаю, там должно быть неспокойно, но ненадолго вы с этим справитесь. Я спрячу книгу под видом камня.

— Я пойду с тобой, — услышал Тит свой голос.

— Почему? — воскликнула Фэрфакс.

Даже смертельный страх не мог заглушить его радость от того, что навстречу гибели идти ему, а не любимой. Тит повернулся к ней:

— Они знают, что я здесь. И будут искать, пока не найдут. Но если меня поймают, я смогу убедить их, что все остальные погибли в Люсидиасе. Если они поверят, то будут менее бдительны. Вдвоем у вас больше шансов достичь дворца незамеченными. Кроме того, Богиня Дурга хоть и выглядит, как ты, но голоса у вас разные — и Лиходей твой знает. Я буду говорить за нас обоих и оттяну момент обнаружения подмены настолько, насколько смогу.

— Но…

— Не трать время на споры. Нам дали шанс. Используй его.

Он обменялся с ней палочками — не хотелось, чтобы в руки Лиходея попала та, которой владели когда-то Гесперия и его мать. Потом поцеловал Фэрфакс в губы и потряс впавшего в ступор друга:

— И ты тоже, Кашкари. Идите!

Амара поцеловала деверя в щеку:

— Не думай о том, как можно было бы что-то изменить. Украшение я ношу на руке с самого лета. Так предназначено.[1]

Дрожащий Кашкари так и не двинулся с места. Фэрфакс пришлось схватить его ладонь и силой положить ее на Горнило. Оба исчезли внутри. Тит замаскировал книгу и спрятал как можно лучше.

— Ты не против, если я тебе оглушу? — спросил он Амару голосом, звеневшим и от страха, и от признательности. — Так я смогу притвориться, будто пытался убить тебя заклинанием казни. Лиходей должен ожидать, что я предпочту тебя убить, чем отдать ему.

И тогда голос Амары — ее собственный — не выдаст подмены.

Она кивнула. Тит знал, что это Амара. Знал, что настоящая Фэрфакс спрятана внутри Горнила. Однако смотревшие на него глаза — расширенные от страха, но светящиеся решимостью — были глазами Фэрфакс.

Он крепко обнял ее:

— На случай, если я не смогу сказать этого потом: что бы ни случилось, мы навсегда в долгу перед тобой.

Амара печально улыбнулась:

— Вот я и прожила достаточно, чтобы меня обнял властитель Державы. Да хранит Фортуна каждый ваш шаг, ваше высочество.

Тит не понял, что же она имела в виду, но времени спрашивать не осталось. Он направил на нее палочку, и не успела Амара упасть, как механические когти продрали вход в пещеру.

Глава 21

На лугу перед замком Спящей красавицы царил хаос: твари всех мастей, огнедышащие драконы, мечи и булавы смешались в один обезумевший хоровод. Над холмами вздымалась Небесная башня.

К беглецам кинулся огр, но тут же попрощался с головой, стоило Кашкари взмахнуть палочкой. Циклопа из «Хранителя Башни Быка» постигла та же участь.

Иоланта еще никогда не видела Кашкари в такой ярости.

Предоставив ему разбираться с угрозами, она развернула палатку, что прихватила из лаборатории, и покрыла ткань слоем дерна, дабы защитить от острых предметов и скрыть от бесчинствующих животных. Подготовив укрытие, Иола затащила Кашкари внутрь и с шумом втянула воздух при виде его пропитавшихся кровью шаровар.

Затем поспешно очистила и перевязала его рану.

— Не смей вести себя так небрежно, Мохандас Кашкари. Уяснил?

Кашкари отшвырнул палочку и сжался в комок. Лицо его было мокрым от слез.

Иоланта присела рядом:

— Мне жаль. Очень, очень жаль.