Нф-100: Инварианты Яна

Инспектор подошёл ближе, чтобы лучше видеть, остановился в полушаге от полоза, по которому ездила сдвижная перегородка.

'И всё-таки далековато, плохо видно, что он там делает'. Но доктор не делал ничего особенного, левой рукой неуклюже расстёгивал на Горине пижамную рубашку. Правая рука доктора была занята анестезатором. Дело у него подвигалось плохо - мешали перчатки. 'Чёрные, с раструбами. Вероятно, резина или что-то в этом роде. Запястья перетянуты. Где раздобыл? Были в кармане?

За спиной инспектора Сухарев увещевал: 'Потерпи, тебе туда нельзя'.

'Я б-быстро. Я в-возьму т-только, пока он вв-в... возится, - жалобным голоском пищала Инна. - Я уже б-бы...'

'Нет'. Неразборчивая скороговорка, потом снова: 'Нет'.

Инна возмущалась: 'Он всё равно сейчас проснётся! Посмотри, что с альфа-ритмом'.

'Потому и нельзя', - нудно скрипел Сухарев.

Володя оглянулся. Индианка снова возле терминала, Сухарев у неё за спиной. Нависает. Неплохо бы увидеть, что на экране...

- А-ха! - раскатился под высоким сводом Пещеры Духов крик. Инспектор ринулся на голос.

Синявский склонился над кушеткой, позу его нельзя было назвать непринуждённой - навалился, пытаясь удержать, прижимал локтем. Игольчатым стволом парализатора норовил ткнуть в голую, синеватую в свете люминесцентных ламп, кожу. За его плечом инспектор увидел выкаченные глаза, птичий нос, распяленный в крике рот. Кто хрипит: доктор ли от напряжения, или больной, пытаясь вырваться, - не разобрать.

- Ха-ар-р! - совершенно звериное рычание. 'Всё-таки это Ян хрипит' - сказал себе инспектор.

- Выйдите оттуда немедленно! Слышите? - сдержанно покрикивал в отдалении заместитель директора, но это ничего. Пусть кричит.

Инспектор заметил на тощем предплечье Горина красное пятно. 'На сыпь не похоже, - прикидывал он. - Похоже на след от...'

- Пс-сшок! - анестезатор в руке Синявского дрогнул, дёрнулось голое плечо и тут же подалось, обмякло. Отнимая инструмент от кожи, доктор помедлил, его затянутая в перчатку рука зависла над головой Горина. Тот больше не вырывался, дышал без хрипа, глядел вполне осмысленно.

Володя проследил, как мелькнули на выразительном лице боль, страх, обречённость человека загнанного в угол, уныние. Затем Ян уставился на чёрную обрезиненную пятерню Синявского, сжимавшую парализатор.

Доктор торопился упаковать больного в пижаму, орудуя левой рукой, и всё-таки инспектору удалось рассмотреть на дряблой коже Янова плеча два красных пятна там, где раньше было одно.

'Следы. Его успокоили анестезатором не в первый раз', - отметил инспектор. Глаза Горина съехались к переносице, он мигнул раз, потом ещё, но во второй раз уже не смог поднять веки.

- Уф-ф! - отдулся, выпрямляясь, Синявский.

- Справились? - негромко спросил Володя. - Тяжелее пришлось, чем в прошлый раз?

Синявский ответил не сразу, сначала нащёлкнул на игольчатый ствол колпачок и, неловко выворачивая локоть, запихал анестезатор во внутренний карман пиджака. Всё-таки перчатки сильно мешали ему. Затем он двинулся прочь из Пещеры Духов и на ходу ответил:

- Я говорил, что в прошлый раз при анестезии не присутствовал.

- Вы кому-то другому это говорили, не мне.

Они перешагнули полоз перегородки почти одновременно, силикофлексовая переборка скользнула на место, и тут на Володю накинулся Сухарев:

- Кто вас просил лезть внутрь?! Ведь вам сказали...

- В чём дело? - инспектор довольно удачно изобразил удивление.

- Да в том, что он вас видел, и неизвестно теперь...

- Не видел, - вмешалась Инна, не повернув головы.

Она снова сидела в уголке, у терминала.

- А что видел? - Сухарев тотчас потерял к инспектору всякий интерес.

- Сам посмотри.

То, что происходило перед ней на экране, действительно заслуживало внимания. Там змеились разноцветные линии, похожие на горные кряжи, переливалась всеми цветами радуги трёхмерная модель - какой-то сложный граф. Но было и кое-что более интересное. В правой верхней четверти - окно с видео. Будто бы и невысокого качества, по углам смазано, не в фокусе, но в центральной части очень чёткое изображение - рука в чёрной резиновой перчатке, перетянутой ремешком на запястье. Рукоять анестезатора тоже вышла прекрасно, можно различить рубчики, но лучше всего - дырчатый ремешок перчатки, прекрасно видно даже резиновый шпенёк застёжки, продетый в отверстие ремешка. Стоило Володе мысленно похвалить качество изображения, как оно помутнело, двоясь.

- Заметный эмоциональный всплеск, - сказала Инна. Мёрзнуть она почему-то забыла.

- А составляющие? - спросил Сухарев. Казалось, его больше не интересует ничего, кроме экрана.

- В основном страх.

- Да, страх, - как бы невзначай вставил Володя. - Сначала была боль, потом страх, как будто его к стене припёрли, потом обречённость. Знаете, как если бы на него напали, и он заведомо знал, что противник сильнее него.

Сухарев глянул искоса, на лице его мелькнули: высокомерие, удивление, недоверие, - больше ничего инспектор уловить не успел, потому что Андрей Николаевич отвернулся, словно бы желал сверить услышанное с графиками на экране. Сверил. Видимо, сошлось.