Нф-100: Изобретатель смысла

-  Я не имел в виду буквально. Вы должны совершить путешествие вглубь себя, чтобы осознать необходимость положительных перемен. Иными словами, вы должны стать достойным помощи. Это будет нелегко, ведь за всю предыдущую жизнь вы не сделали ничего, чтобы заслужить любовь и признание. Вы не сделали ничего для других.

-  Я не сделал ничего и для себя.

-  Это ещё хуже. Если это правда, вас даже эгоистом нельзя назвать. Вас просто не существует - во всяком случае, для Новой Трои.

-  Но я же остаюсь человеком, так? Разве не достоин я уважения и поддержки хотя бы как человеческое существо?

-  Чисто технически, да. Чисто технически. Не забывайте: мы в Новой Трое считаем, что человек прежде всего сумма поступков. Когда умирает достойный гражданин, мы говорим: он был добр с окружающими, жертвовал деньги на строительство ратуши, участвовал в марафоне и воспитал четырёх замечательных детей. А что скажут о вас после смерти? "Он носил носки сорок пятого размера"?

-  Разве этого мало?  - попытался пошутить Гиркас.

-  Ничтожно мало! Потому Новая Троя и не сможет помочь вам - сделать так значило бы приравнять ничтожество к полноценному гражданину, смешать добродетель и бесстыдство.

-  Но разве то, что я хочу сделать - не добродетельно?

-  Чисто технически - да. Но - запомните, Гиркас - мы в Новой Трое не оказываем кредита лицам с сомнительной платёжеспособностью. Нравственность требует твёрдых гарантий, которых вы, ввиду ваших антиобщественных взглядов, предоставить не в состоянии. Поэтому я рекомендовал бы вам обратиться за поддержкой к кантонам распущенным и бессовестным.

-  К каким именно?

-  Ко всем остальным.

Так Гиркас и сделал. Один за другим он написал в двадцать крупнейших тразилланских кантонов. Ответы оттуда пришли быстро - быстрее, чем он предполагал.

"Нет",  - ответил Гиркасу кантон Гранд.

"Ещё чего!" - таким был ответ Орисса.

"Вы - жалкий червяк, и недостойны нашей поддержки",  - а это кантон Меркеле, он всегда славился своей грубостью.

Нет нужды приводить остальные ответы - в конечном счёте, Гиркасу отказали все. Ни один кантон на Тразиллане не поддержал его, как и предсказывал Крампфусс. По- видимому, Гиркас и вправду не был тем человеком, которому обществом позволено совершить нечто великое.

И вот он уже готов был ответить на предложение Крампфусса согласием, как вдруг пришло спасение. Оно приняло облик Крымова - может быть, не самый приятный облик, но уж какой есть. И не такие обличья случалось принимать вездесущему Богу- из- Машины.

Крымов ввалился к нему в камеру с толстенной книжищей подмышкой.

-  Гиркас!  - крикнул он с порога.  - Смотри, что я нашёл!

-  Что?  - мрачно отозвался Гиркас, который пил полуденный жидкий чай. Кормили его день ото дня всё хуже: сегодня на завтрак были манная каша с комочками и несколько морковных кружочков. "Чемпионский Люкс", назывался этот завтрак в меню.

-  Вот,  - Крымов свалил книгу на стол и принялся листать страницы.  - Ты, парень, весь Дипгородок на уши поставил! Только и разговоров о том, что ты Торакайскую Бойню отменить собрался. Все гадают, найдётся ли какой- нибудь кантон, что тебе поможет.

-  И как думают - найдётся?

-  Ха. Говорят, что дураков нет. Но я тут выпивал, по своему обыкновению...

-  И?

-  Не перебивай,  - Крымов продолжал листать книгу,  - Да где же оно, чёрт возьми?

-  Что?

-  Да бумажка!

-  Какая бумажка?  - Гиркас начал терять терпение.

-  Бумажка, которую я утром нашёл. Представляешь, накатил я утром - ну, водочки, родимой,  - и захотелось мне почитать. Взял первое, что под руку попалось. Читаю - чушь какая- то. Смотрю на обложку -, точно: Большая Одиссеева книга. Даже не думал, что она у меня есть...

-  Вов, давай к делу,  - перебил комиссара Гиркас.  - Ты, что, не видишь, какая у меня ситуация?

-  Я о деле и говорю. Читаю, читаю, а потом надоело - я её на пол и бросил. А как она упала, из неё листочек выпал. Маленький такой. Ну, где же он, а? Ведь я его точно сюда положил - между историей про каракатиц и Законом Божьим... Сейчас, сейчас... Вот он! Вот он, смотри!

И, сияя от радости, Крымов сунул Гиркасу четвертушку бумаги, на которой мелким почерком Джона Дж. Барсума - отца Тразиллана, спасителя человечества, et cetera, et cetera - было написано:

"На Земле всё размерено и распределено, на Тразиллане - нет. На Земле нет места, где человек может вздохнуть спокойно, Тразиллан же почти не заселён. Потому, если кто- то окажется недоволен законами кантона, в котором живёт, он вправе покинуть его и направиться в ничейную землю, дабы там, отмерив себе нужное количество земли, основать собственный кантон с теми законами, которые он сочтёт справедливыми и разумными".