Нф-100: Уровни абсурда (СИ)

Тут же на чердаке что-то грохнуло, и раздались глухие удары, напоминавшие звуки выбиваемых подушек.

- Ай! - вскричала Грунька. - Прохор, помоги Мите! Его там убивают!

- Не могу, - ответил инвалид. - С одной ногой по лестнице я лазить не умею. Да и некогда мне...

Он оказался прав, потому что вслед за его словами половина оконного стекла вдруг взорвалась сотней осколков, которые влетели веером внутрь избы и осыпали стоявшую на коленях Груню. В горницу всунулась злобная волчья морда и, сверкая окровавленными клыками, рявкнула совсем по-человечьи:

- Попались, кормушки ходячие?!

Морда светилась красными жестокими глазами и была необыкновенно упитанной, из чего Прохор сделал вывод, что пищи в лесу ей вполне хватает. Инвалид понял, что лезущий в окно вурдалак силой совсем не обижен и потому представляет собой большую опасность.

Груня не упала в обморок только из-за того, что за ужином прикладывалась к бутыли не хуже мужиков. Она схватила первую попавшуюся в руки икону и, встав с колен, стукнула ею волка по носу. Оборотень извернулся, клацнул зубами, и откусил сразу половину иконы. Выплюнув дощечку из пасти, он заявил:

- Думала, поможет? Дура ты! Ох, люблю таких дур! Впрочем, и умных тоже люблю. Все вы на вкус одинаковы. Погоди, сейчас влезу и поужинаю тобой, а то мне кур почти не досталось. За этими лисами нипочем не успеешь...

Прохор тем временем без дела не сидел. Поднявшись на ноги, он поднял на плечо

широкую лавку, развернул ее торцом к окну и тщательно прицелился. Вой и рев во дворе не стихал, и кто-то постоянно колотил во входную дверь, пытаясь сдвинуть с места тяжелую кадку.

На чердаке тем временем перестали выколачивать подушки. Тяжелые шаги

приблизились к отверстию в потолке, и сверху вывалился Митька. Пролетев головой вниз,

он брякнулся на пол мешком костей, взревел дурным голосом и затих. Грунька хотела было подбежать к своему мужу, но в эту минуту волчья морда, удлинив шею, попыталась влезть в горницу через половинку оконной рамы. Бросив на мужа полный сострадания взгляд, женщина сложила перед собой ладони и попыталась прочесть "Отче наш". Оборотень сразу же оставил попытку проникновения в горницу и стал мешать Груньке, ернически при этом подвывая. Звучала молитва так:

- Отче наш...

- И мама родная, во-у!

- Иже еси...

- Дай покуролесить, вью-ю-у!

- На небесех...

- Еще пару раз покуролесить, тю-ю-ю-у!

Наконец, вокальные потуги вурдалака сделали свое дело и Грунька, сбившись, забыла слова молитвы. Тогда, наполнившись яростной злобой, она сбегала к печке и взяла в руки ухват. Подскочив к окну, Грунька начала тыкать ухватом, пытаясь попасть в волчью морду. Оборотень принялся виртуозно уворачиваться. Крутя головой, он старался схватить ухват зубами.

Тем временем чердачный разрушитель решил спуститься вниз. Сначала на верхнюю ступеньку лестницы встала большая кожистая лапа, имевшая пять толстых пальцев с длинными когтями. Потом к ней присоединилась вторая. Лестница заскрипела, но выдержала. Лапы медленно стали спускаться по ступенькам, и вслед за ними из потолочного отверстия показался объемный волосатый зад, снабженный маленьким куцым хвостиком. Повисев немного в воздухе, он попытался продолжить движение вниз, но почему-то этого сделать не смог. Тогда сверху что-то загрохотало по потолку и у Прохора создалось впечатление, что там стучат гигантские крылья.

Инвалид, держа на плече громоздкую лавку, все никак не мог запустить ее в полет, так как боялся зацепить Груньку, увлеченно работавшую ухватом. Тогда он подошел к лестнице и, размахнувшись, двинул лавкой по нависавшему сверху заду. Раздался громкий шлепок, зад дернулся, и чердак огласился диким ревом. Прохор ухмыльнулся и приложился лавкой повторно. Правая лапа дернулась, пытаясь отбиться от врага, но не попала в Прохора, и потому инвалид с радостью врезал по заду в третий раз.

Вурдалаку тем временем удалось просунуть в окно лапу. Он тут же выбил из рук Груни ухват и громко крикнул, обращаясь к существу, застрявшему на чердаке:

- Эй, придурок нерусский! Сложи крылья, и спокойно спустишься!

Из-под потолка долетел гулкий и злобный рык:

- Если я сложу крылья, то упаду вниз и поврежу себе нижнюю часть туловища!

- Тебе и так ее уже повредили! И будут повреждать, пока ты висишь!

В эту секунду Груня, успевшая подобрать ухват, изловчилась и двинула им оборотню по носу.

- Ай! - вскричал тот. - Ты что делаешь, дура?!

Со двора раздался новый хриплый голос:

- Что ты там копаешься?

Вторая сторона рамы взорвалась осколками и в окно всунулась еще одна мерзкая харя. Она представляла собой клыкастую кабанью морду с длинным рылом, которое венчал пятак колоссальных размеров, величиной своей сообразный с груниной стеклянной тарелкой.

От неожиданности Груня просто уселась на пол. Прохор, как опытный военный специалист, тут же оценил обстановку. Такой двойной цели он упустить не мог!

Отскочив от лестницы, он развернулся, на ходу прикинул расстояние до окна и мощным движением руки отправил лавку в полет. Метательный снаряд со свистом устремился в нужную точку.