НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

Американский фильм “Зеленый Сойлент” режиссера Ричарда Фляйшера, снятый в 1973 году по роману Гарри Гаррисона, начинается удивительным кинопредисловием. На экране под аккомпанемент неторопливой, приятной мелодии выцветшая от времени фотография. Семейный портрет конца прошлого века: дамы в кринолинах, мужчины лихо подкручивают усы. Благословенная викторианская пора!.. Еще один долгий стоп-кадр: фотография одного из первых автомобилей. Еще одна фотография, потом еще и еще… Кадры бегут все быстрее, кое-где перемежаясь кинохроникой: прогресс! Меняется и музыка, становится резче, но для тревоги пока еще нет оснований. Станки, первые аэропланы, извозчики на улицах сменяются редкими, в диковинку, авто. Растут города. Гуще, чернее дымы от заводских труб…

Вот уже машины в городах мельтешат как муравьи. Растет количество потребителей мясных консервов и пива а банках — и громоздятся хеопсовы пирамиды из пустых жестянок. Меняется мода на автомобили — и растут, закрывая собой небо (уже не безоблачно ясное, а бурое, тяжелое), знаменитые автомобильные кладбища И когда от неспешной, бесхитростной мелодии не осталось и следа, когда ее сменила какофония из звона, скрежета, грохота — начинается вакханалия, валтасаров пир прогресса…

Пройдена вторая мировая война, расцвела химия, и пошло! Яды, ртуть, вредные фосфаты, радиоактивные отходы, токсичные кислоты, мусор, ДДТ и гербициды — все это течет в океан из заводских труб, выбрасывается в атмосферу, распыляется с воздуха на землю, проникает в грунтовые воды, впитывается в почву… Рядом — кадры варварской бойни, но не на полях сражений, а на обычных полях, в лесах, на реках и озерах. Сотни трупов животных, горы загубленной древесины, разлагающаяся пленка тухлой рыбы на поверхности водоемов. Стали, бетона все больше — а биосфера тает на глазах

Уже в невероятном темпе сменяются кадры, ритм жизни растет, и постепенно утрачиваешь значение самого этого слова — “жизнь”. И вдруг — резкий обрыв. Опять чередуются долгие стоп-кадры, на этот раз — в гробовом молчании.

Мир начала третьего тысячелетия, конечная остановка поезда прогресса. Безлюдные, безжизненные пустыни. Кладбищенский вид — обрубки деревьев, словно кресты, протыкают серое небо. Нью-Йорк, миражем просвечивающий сквозь мутное марево Покрытые липкой нефтяной кашицей воды океана — они накатывают на берег, на сотни метров вымазанный ядовитой тиной из химических отходов. И ни одного живого существа, хроме людей с землисто-серой кожей, забившихся в свои ненадежные отныне крепости-города.

Удивительный, трагический переход: человечество из агрессоре превратилось в обороняющегося. Бывший насильник теперь затравленная жертва. Без пищи, без воздуха, без жизни рядом с собой. А сам переход от идиллического спокойствия к кошмару почти неразличим. Копилось постепенно, а когда прорвало, то уж сразу отовсюду.

Эта экспозиция в фильме пока еще, к счастью, фантастика. Тревогу все-таки забили; случилось это раньше, чем такие вот кадры обрели черты реальности. В преддверии семидесятых годов критичность положения стала очевидна — и в 1969 году в США был принят закон о национальной политике в области охраны окружающей среды. Крупнейший астрофизик и писатель-фантаст Фред Хойл предположил, что причиной такого “взрыва ответственности” послужили цветные фотографии земного шара снятые американскими астронавтами. Возможно… ведь впервые человечество увидело свою планету извне — и испугалось.

В последующие годы охранительные законы посыпались один за другим — об охране воздуха и рек, об охране лесов, об охране девственных земель, об охране животных об охране горожан от шума. Экология превратилась в серьезный козырь на выборах в мощный рычаг политики. В начале семидесятых были созданы министерства по охране окружающей среды в Великобритании, Франции и других странах.

Однако законы-то приняли, да что толку! Трагическая ирония: американский законопроект 1969 года скреплен государственной печатью с изображением птицы — эмблемы Соединенных Штатов. Так вот, едва ли следующее поколение американцев увидит свой символ даже в зоопарке, орлан белоголовый уже сейчас занесен в разряд вымирающих видов.

А научная фантастика? Увлекшись страшными картинами реальности, мы как-то забыли, что существует литература, которая всегда претендовала на роль “индикатора опасности”. Так что же фантасты?

Увы, “экологическая катастрофа” как проблема научной фантастики так и останется для этой литературы проигранным шаром. Как проблема, которую могли бы исследовать загодя, но не исследовали. Прозевали… А когда спохватились, было поздно: предупреждений уме не требовалось, нужны были реальные меры. “Экологическая катастрофа” перешла в ведение документальной прозы.

***