НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21

Лишь в считанных книгах проскользнуло облачко тревоги. Мелкие, но эффектные штрихи встречаются в известном у нас романе Фредерика Пола и Сирила Корнблата “Торговцы Космосом” (1953; в русском переводе — “Операция “Венера”). Но лишь штрихи — волновали писателей, как мы знаем, вопросы совсем другого плана… За десяток лет до выхода в свет романа Кита Педлера и Джерри Дэвиса “Мутант-59”, также известного нашему читателю, английский писатель Джон Блэкберн описал первого “пожирателя пластмасс”, выпущенного на волю ученым-маньяком, бывшим нацистом (роман “Запах скошенного сена”, 1958). А в сатирическом произведении американца Уорда Мура “Зеленее, чем ты думаешь” (1947) новый тип удобрений вызывает нежелательные мутации; появляется “чертова трава”, уничтожающая все живое на Земле. До середины шестидесятых годов такие примеры можно было пересчитать по пальцам.

Произвели эти книги потрясение в умах? Вызвали тревогу у общественности, ученых? Нисколько. Даже известный роман патриарха английской фантастики Джона Уиндэма “День триффидов” (1951) был по инерции воспринят как еще один “роман о катастрофе”, явление, что и говорить, в британской литературе ординарное А ведь в книге была описана беда, явившаяся не стихийно, а вследствие слепоты человечества (в данном случае и в прямом и в переносном смысле)

Роман не был забыт: триффиды потрясали читателя художественно, книга была написана мастером и переиздается по сей день Однако тему никто не подхватил, и еще полтора десятилетия она будет пребывать на заброшенной периферии научной фантастики.

***

Тем временем отнюдь не периферийное место заняла проблема в реальной жизни. Джинн был выпущен из бутылки и принялся яростно мстить тем, кто по неразумению освободил его. Слово “природа” не зря женского рода — женщины не прощают безразличия. И восстают против насильников

Произнося сейчас слово “экология” (а ему уже более века), мы меньше всего склонны представлять себе продуманную, многосвязную и идеально функционирующую фабрику Природы, организованную миллионами лет поисков и экспериментов. Где каждый агрегат, самый последний винтик на своем месте и не способен выполнить полагающейся ему операции без тесного взаимодействия со всеми остальными. Где человек — мудрый, рачительный хозяин, ведущий учет каждому узлу, каждой детали.

Это видится в идеале, в какой-то розоватой дымке “Оперативная память” подсказывает другие видения.

Висящие над западными городами клубы смога. Чайку, а исступлении бьющую крылом… по воде — по нефтяной пленке, покрывающей океанские воды. Медицинские диаграммы, свидетельствующие о непрерывном притоке канцерогенов в океан, в атмосферу, в грунтовые воды, в пищу. Древесный срез, пролежавший в конверте с фотобумагой, на котором траурным кольцом отмечен 1945 год: деревья всего мира, оказывается, “помнят” первый ядерный взрыв.

Драматизм нынешней ситуации в том, что человечество уже не может полностью посвятить себя абстрактно-теоретическим исследованиям в экологии — молодой, бурно развивающейся дисциплине. На повестке дня срочные, требующие безотлагательного решения вопросы. Как приостановить процессы разрушения среды обитания, зашедшие в ряде случаев слишком далеко? Как спасти то, что еще можно спасти? Потому-то, произнося “экология”, мы все чаще подразумеваем совсем иное словосочетание — “экологический кризис”. А то и “катастрофа”.

Что толку теоретизировать о месте и значении для общего экобаланса планеты простенькой птицы — голубя перелетного, огромные тучи которого еще не так давно закрывали собою солнце? Выводов такого исследования уже не опровергнешь и не подтвердишь их практике — нет больше такого вида на Земле. И никогда не будет. Точно так же перешли в разряд “палеонтологии” олень вапити, желтоклювый дятел, луговой петух и десятки других видов. Бывших видов… И если не 1800 лет нашей эры в столетие исчезло о среднем две вида млекопитающих, то между 1800 и 1900 годами один вир исчезал раз в полтора года, а начиная с XX века — ежегодно. И столетий не понадобилось “прогрессу”, чтобы уничтожить то, что неторопливая, не упрямая эволюция лепила миллионы лет.

Экология сейчас означает все. Засоренный, становящийся ядовитым воздух. Планомерно уничтожаемый биофонд Мирового океана, фрукты и овощи, обработанные пестицидами, которые не только убивают вредителей прямо на глазах, но, возможно, незаметно от взора — наших детей и внуков. Один американский публицист горько сыронизировал по этому поводу, оказывается, уделять серьезное внимание экологическим проблемам стало первое поколение землян, в костях которого есть стронций-90, а в тканях — ДДТ…