Ни дня без тебя

– Хм… Я имею в виду, что это никого не беспокоит… и приносит пользу. Зачем отказываться от этого?

Он ничего не ответил.

– Они хорошие мальчики?

– Надеюсь. – Он дернул плечом и сердито спросил: – Почему вы так на меня смотрите?

Мог бы сказать: «Спасибо, Уинни, что подумали о моем сыне…»

– Я… – И тут Уинни понесло. – Ваши возможные подозрения оскорбительны. У меня нет никаких коварных планов в отношении Луиса.

Он выпрямился во весь свой впечатляющий рост.

– У меня и в мыслях подобного не было.

Она едва удержалась, чтобы не назвать его лжецом.

«Прикуси язык. Не лезь на рожон. У тебя более важные задачи».

Глаза у Ксавьера сверкнули.

– Мне необходимо сделать несколько звонков.

Они вернулись к мотелю, и Уинни нажала на кодовый замок задней двери.

На верхние этажи вели две лестницы: одна была сейчас перед ними, а вторая в фойе. Конференц-зал и комнаты Ксавьера находились наверху. Дойдя до верхней лестничной площадки, Уинни остановилась и отсалютовала картине на стене:

– Здравствуйте, капитан.

– Что с вами? – Ксавьер задержался перед картиной.

– Ничего. Я собираюсь написать вам отчет.

– Я про это. – Он указал на портрет. – Почему вы с ним разговариваете?

Старый морской волк с бородой, трубкой и пиратским веселым взглядом улыбался с портрета.

– Я всегда приветствую капитана. Я еще маленькой девочкой так делала. И кое-кто из гостей тоже ему салютуют. Понятия не имею, кто он, поэтому мы сочиняем про него истории, и всем нравится.

– Эта картина… – Ксавьер скривился, – штамповка, и к тому же плохая. Ее надо убрать.

Уинни повернулась к нему:

– Нельзя убирать капитана. Вы столкнетесь с мятежом.

Он прищурился:

– Я намерен все здесь изменить. Если я еще не внес ясность в этот вопрос, то позвольте мне сделать это сейчас: это мой мотель. – У него напряглись скулы, а в глазах появилась боль, которую невозможно скрыть. – Поэтому я могу делать с моим мотелем то, что мне нравится.

Это так. Надо бы двинуть ему в нос за то, что он столь грубо и откровенно заявил ей о своих правах, но…

– Лоренцо заслуживает лучшего, чем это! – закончил он.

Он, должно быть, безумно любил деда. Вчера она углядела сквозь непроницаемую маску и кипящую агрессивность проблески подлинной скорби.

Господи, кто-кто, а она знает, что такое горе, понимает, как это может съедать изнутри, днями не проявляться, а потом проснуться и начать жалить тебя со всех сторон.

Ксавьер стоял на ступеньке ниже ее, и их глаза были на одном уровне. На мгновение Уинни увидела ту же самую, вчерашнюю, боль.

– Судя по всему, вам очень не хватает Лоренцо.

У него раздулись ноздри, на горле заходил кадык.

Уинни не удержалась и прижала ладонь к его щеке.

– Мне очень жаль, что пребывание здесь растравило вашу рану, Ксавьер.

Он отнял ее руку. Она приготовилась к выговору за фамильярность, но этого не произошло. Он нежно провел большим пальцем по ее кисти, отчего по ее телу пробежали горячие спиральки.

Ксавьер смотрел на ее губы, глаза у него затуманились. Он нагнулся к ней, и она затаила дыхание. Он хочет ее поцеловать? Она не должна стоять вот так, будто… будто ждет, что он это сделает!

– Какое утешение предлагаете мне вы, Уинни?

Его голос звучал глухо, дыхание задевало лицо, губы мгновенно закололо. Змейки искушения проникали внутрь, в те места, о которых она уже и забыла. Стоит ей податься вперед, и она узнает, каков поцелуй у этого мужчины.

Она посмотрела ему в глаза и встретилась с холодным оценивающим взглядом, совсем не сочетающимся с его прикосновением и его словами. Уинни внутренне сжалась и отдернула руку.

– Утешение не такого рода, – чужим голосом произнесла она.

– Вы уверены?

Как возможно, чтобы голос звучал тепло, а глаза были суровыми?

– Абсолютно.

– Потому что я не вступаю в тесные отношения с персоналом.

В его словах была скрытая угроза. Если она попытается вступить с ним в тесные отношения, он сочтет это основанием для ее немедленного увольнения. Она не может этого допустить. Пока не может.

Уинни выпрямилась во весь рост.

– Если под тесными отношениями вы подразумеваете постель, то уверяю вас, что меня вам опасаться нечего. – Она развернулась и направилась в конференц-зал. – Вы не мой тип, – бросила она через плечо.

Ей уже говорили раньше, что она недостаточно хороша, недостаточно изысканна, не настолько утонченная, чтобы вращаться в кругах очень богатых и очень талантливых людей. Ксавьер вращается в еще более избранном обществе, чем Дункан. У нее нет желания опять попасть в ситуацию, когда ей говорят, что она не подходит.

Нет, нет, и еще раз нет!

– Не ваш тип?

Он прорычал это ей в спину. С чего ее слова так его задели?

Уинни прошла в конец стола в конференц-зале, а Ксавьер остался стоять в проеме двери.

– Я ни на секунду не поверю, что задела ваше хрупкое мужское «я». Я не верю, что в вас вообще есть что-то хрупкое.

«Уважительно, Уинни! – прикрикнула на себя она. – От тебя требуется почтительность».

Но этот испорченный человек искушает ее своими жаркими посылами с единственной целью поймать на недопустимом поведении, чтобы уволить. А она почти клюнула!