Ни одно животное не…

Они выехали на подозрительно пустую — даже несмотря на непрекращающийся дождь — Окружную, проехали немного по ее внешней стороне, свернули направо и по уже слегка запущенной дороге добрались до первого, административного, корпуса законсервированного завода. Мангус выглянул в окно.

Журналист остановил машину у поста рядом с проходной. К водительской двери подошел одетый в черный плащ с капюшоном спец из оцепления.

— Косьма Иванов, — представился он, поставив в фамилии ударение на «а», — Слушаю вас.

— Я — Кирк Ромхин, газета «Северный округ», — отозвался журналист.

— Офицер Никлас Мангус…

— Да, мы вас ждем, господа. Офицер Мангус, пойдемте со мной, — и журналисту, — Господин Ромхин, отгоните машину на стоянку, вон туда, дальше вас проводят.

— Надеюсь, не в карцер? — хмыкнул журналист.

Иванов внимательно посмотрел на Ромхина.

— Мы должны это обдумать, — заявил он без улыбки.

Ромхин нырнул в машину, помахал Мангусу через стекло и поехал к стоянке.

— Журналист он, конечно, приличный… — Иванов не договорил и двинулся к проходной.

Мангус потащился следом. Иванов оглянулся и спросил:

— Вам помочь?

— Если можно, — он протянул офицеру «скорпион».

Иванов повесил винтовку на плечо, открыл алюминиевую дверь проходной, скинул с головы капюшон, прошел через турникеты и двинул налево.

— Так посуше, — пояснил страж.

Они прошли по длинному коридору и вышли на улицу. Под ногами захлюпало.

— Проклятая погодка, — ругнулся Иванов. — Мы этих тварей поначалу отстреливали сверху, — он ткнул большим пальцем назад, в сторону административного корпуса, — вроде без риска, но если долго тянуть, они начинают бродить по территории и обрастать.

— Чем?

Иванов пожал плечами.

— Шкурой. Руками. Ногами. Чем придется, даже головами. Убивать становится сложнее. Поэтому вот так, — он указал на хлипкие деревянные конструкции с брезентовыми навесами.

Они подошли к одной из таких конструкций. Иванов снял с плеча винтовку, поставил ее дулом вверх на деревянную подставку и усмехнулся:

— Будьте как дома. Только не очень рассиживайтесь, — он посмотрел в бойницу и проворчал: — А, уже идут…

Мангус в машине Ромхина успел зарядить только один магазин, поэтому он протянул Иванову сумку с патронами и спросил:

— Вы мне не поможете?

— Давайте, — отозвался Иванов. — Только свяжусь с вашим сканером.

Мангус хотел было поинтересоваться, кого он имеет в виду, но вспомнил объяснения Сервантеса, молча взял «скорпион», высунул дуло в бойницу и посмотрел на приближающихся в оптический прицел.

Два бледных урода неторопливо шлепали по грязи прямо на их редут. Один из них отличался непомерно длинными руками — левую, с огромной клешнятой кистью, он волочил по земле, — второй же напоминал фигурой напольные часы, перекошенные на левый бок, с торчащей на месте циферблата головой, сильно выдающейся вперед.

Рация Иванова затрещала и заквакала. Мангус вдруг почувствовал себя очень неуютно, словно ему за шиворот вылил еще один стакан холодной воды.

— Понял, — отозвался тот и сказал Мангусу, — длиннорукому в правый глаз.

Мангус хмыкнул, прицелился и спустил курок. Урод неловко взмахнул правой рукой и завалился. Страж перевел прицел на второго. Рация снова проснулась.

— Понял… Второго чуть левее головы, на уровне рта.

Мангус прищурился. Раздутая щека этого второго находилась как раз на линии выстрела.

— Сейчас попробую…

Выстрел. Пуля разнесла щеку урода и, видимо, застряла где-то в шкуре. Мангус выстрелил еще раз.

— Есть!

— Прекрасно, — проворчал Иванов, вставая. — Давайте дальше сами.

Он протянул Мангусу рацию и большие наушники с микрофоном — новинка, такие игрушки появились всего пару месяцев назад и у стражей их еще не было. Мангус приспособил рацию на пояс, напялил наушники на голову, воткнул штекер в гнездо, подогнал дужку по размеру и придвинул микрофон к губам.

— Кнопка разговора на правом наушнике, — пояснил спец. — Сейчас вы на прямой связи со сканером. Если понадобится что-то еще, переключитесь на волну штаба, это на самой рации.

— Ясно, — кивнул Мангус.

— Прекрасно. Боеприпасы вам сейчас приволокут. Удачи…

И спец вышел под дождь. Мангус посмотрел ему вслед и вернулся к работе. В прицел попал низенький, страшно толстый уродец, поддерживавший руками свое огромное брюхо снизу, чтобы не мешало ходить.

— Прямо под подбородок, — произнес далекий мужской голос в наушниках.

— Понял, — отозвался Мангус, прицелился и выстрелил.

Часть вторая

Сервантес вернулся на химзавод к семи часам вечера, когда дождь наконец-то перестал.