Читаем Ни слова о магах полностью

Ни слова о магах

— Нет. Я наелся. — Стрелок провел рукой по глазам, и Стасу показалось, что Джош прячет слезы.

— Все в порядке?

— Да… Все хорошо… И у них… И у меня… Стас кашлянул, выдержал паузу.

— Кто она?

Джош пожал плечами. Ответил неохотно:

— Она единственный человек, кто знает, какой я на самом деле…

Хурхас и Легорн молчали. Они словно затаились, не зная, как себя вести. Чувствовали — что-то не так, ощущали некое возникшее напряжение. Но безмолвствовали, лишь выжидательно поглядывали на Джоша и Стаса.

— Ладно! — Стрелок тряхнул головой, натянуто улыбнулся. — Вы питайтесь, а я пока посплю… — Он сел на угол кровати, долго разувался. Потом, как был в одежде, растянулся на тюфяке, набитом соломой, сказал: — Только револьверы не трогайте. — И отвернулся к стене.

— Не будем, — пообещал Стас и тут на него что-то нахлынуло. Качнулся пол, перед глазами все поплыло. В невесть откуда взявшемся дыму плавали какие-то тени. Неразборчиво гудели голоса. И вдруг словно гром ударил в барабанные перепонки. Выстрел!

В лицо что-то брызнуло, Стас поднял руку, чтоб утереться.

Кровь!

“Нельзя детям играть с оружием…”

Ребенок. Маленький мальчик на полу, огромный револьвер в слабых ручонках. На стене алые кляксы, на полу растекающаяся лужа…

Стас отшатнулся, запнулся за что-то невидимое, упал, ударился локтем. Мертвый мальчик смотрел прямо на него.

“Ты настоящий стрелок…”

Воздух вдруг вспыхнул, ожог глаза, и Стас зажмурился, застонал.

А через мгновение все исчезло, стало необычайно тихо, спокойно. Потрескивали дрова в металлической печурке, пахло жареным мясом и мокрой одеждой.

— Ты чего это? — спросил знакомый голос. — Падаешь на ровном месте…

Стас осторожно открыл глаза. Хурхас грыз баранье ребро. Легорн намазывал масло на хлеб. Джош спал, отвернувшись к стене.

— Не знаю… — растерянно сказал Стас. — Что-то как-то… мотнуло меня…

В глаза словно насыпали песку. Или нет — толченого стекла. Стас осторожно коснулся век, готовый к тому, что под пальцами будет мягкая разлагающаяся плоть, горячая и влажная.

Жуткое лицо с гниющими провалами глазниц, выпирающие кости скул, голый шишковатый череп, сочащиеся сукровицей раздутые губы…

С глазами все было в порядке, они всего лишь сильно слезились.

— Садись ешь, — предложил маг. — Тут еще много… Завтрак завершился в полном молчании.

Вытерев жирные руки о штаны, Легорн вылез из-за стола и перебрался на кровать. Свой меч пристроил рядом, по левую сторону, прикрыл рукой. Хурхас подошел, присел с краю, несильно толкнул воина. Сказал:

— Подвинься.

Легорн понял мага, передвинулся ближе к стене.

Они легли валетом, повернулись в разные стороны. Какое-то время сердито возились, устраиваясь, кровать шаталась и поскрипывала. В конце концов нашли оптимальное положение, успокоились, затихли, прикрыли глаза.

Стас тем временем перебрался поближе к печке, сел на пол, опершись спиной о тяжелый стул. Открыл дверцу, прихватив раскаленный металл тряпицей. Поленом пошевелил угли, бросил его в огонь. Один уголек выкатился из печи на железный лист, и Стас, поплевав на пальцы, подхватил его и быстро закинул назад. Не закрывая дверцу, он смотрел на огонь, и дремота постепенно одолевала его.

Он не спал — выспаться он успел в дороге, — его сковало странное оцепенение. Он не терял связи с действительностью, но на действительность наслаивались грезы. Он видел, как заглянула в комнату Джана, хотел встать, но не смог. Женщина, окинув взглядом спящих, ушла. И он не мог сказать — была ли она в реальности или же ему это привиделось… По столу бегала мышь. Она подбирала хлебные крошки, обнюхивала обглоданные кости, иногда поднималась на задние лапы и замирала столбиком, настороженно поглядывая в сторону сопящих людей, шевеля тонкими усиками… За окном, в щелке меж занавесок, то и дело мелькали тени. Город проснулся, по улицам его разбрелись прохожие…

Стас не поворачивал голову, но замечал все вокруг.

Более того — ему казалось, что и глаза-то у него закрыты.

И все же он видел…

Он видел, как вернулся Тиас, как, протирая глаза, неохотно встал Джош. Посидел на краю кровати, потянулся, зевая, обулся. Они сели вдвоем за стол, о чем-то долго тихо разговаривали. Стас различал отдельные слова, чьи-то имена. Но пропускал их мимо сознания.

Пару раз приходила Джана. Потупив взгляд, собирала со стола грязную посуду, объедки, уносила. Тиас и Джош молчали, ждали, пока она уйдет, избегая смотреть в ее сторону.

Огонь в печи погас, остыли угли.

В комнате становилось все прохладней.

Тиас ушел.

Джош долго смотрел в окно. Потом встал, подошел к печи. Присел на корточки рядом, сунул руку в железное чрево, локтем задел Стаса.

И оцепенение прошло.

— Надо бы опять растопить, — сказал Стас. Стрелок повернулся к нему.

— Выспался?

— Отдохнул.

— Тиас приходил.

— Я знаю.

— Все в порядке.

— Люди будут?