Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

Менее очевидным был тот факт, что оборона позиций у Арно поставит под угрозу художественные произведения из галереи Уффици, которые должны были быть надежно спрятаны. Из-за опасности бомбардировок авиацией союзников эти картины были заранее перевезены из Флоренции в сельскую местность, однако они не стали от этого неуязвимыми для артиллерийского огня. Фактически они находились прямо в эпицентре боевых действий. Мы испытали странное ощущение, когда на какой-то вилле, занятой под батальонный штаб, обнаружили запертую комнату, в которой хранились бесценные сокровища без всякой охраны. Специально подобранные и проинструктированные группы, а также штаб корпуса и штабы дивизий делали все возможное, чтобы спасти эти произведения искусства, иногда подвергая себя опасности. Печально, что все наши усилия попали под подозрение из-за конкурировавшей с нами «спасательной» деятельности специальных команд Геринга.

Мы оставили Флоренцию в ночь на 2 августа и постепенно вывели все войска с фронта у Арно. 18 августа я перевел штаб корпуса из Пистое далеко на запад, на позицию севернее Баньи-ди-Лука, так как в тот момент мне дополнительно поручили контролировать весь участок побережья до самой Генуи. Без особых боев наш корпус медленно отходил к «Зеленой линии».

Однако и в местах, удаленных от фронта, на горных дорогах жизнь становилась все более опасной. Значительная часть итальянского населения выступала против своего бывшего союзника. Маршруты нашего отступления на протяжении ста километров пролегали по не защищенным растительностью дорогам, ведущим в долину реки По, которые мы не могли контролировать. Партизаны нападали каждый день, и их трудно было схватить, потому что они передвигались высоко в горах. Кто-то из них подчинялся коммунистам, кто-то англичанам. Так называемых патриотов сразу можно было отличить от коммунистов. Случалось, что наши грузовики перехватывали партизаны-буржуа, которые считались со знаками Красного Креста, пропускали его машины и предупреждали о засаде красных партизан на той же дороге.

Оправданный гнев, порождаемый такими налетами, особенно в критической ситуации, и тот факт, что злоумышленников не удавалось поймать, приводили к репрессивным мерам со стороны немецких войск. Однако партизаны избегали этих репрессий, которые, к сожалению, обрушивались на невинных людей, вызывая тем самым эффект, обратный ожидаемому. В результате все больше и больше людей начинало ненавидеть немцев. Основная масса итальянцев мечтала только дождаться окончания войны и жить в мире. Когда партизаны терроризировали какие-то деревни, немцы рассматривали их жителей как участников заговора. Однако неправильно было всегда возлагать на них ответственность за действия террористов. Разумеется, были люди, готовые помогать этим бандам, но большинство действовало по принуждению. Практически каждый дом обязан был предоставлять убежище для людей и оружия, каждую женщину или ребенка уговаривали или заставляли быть агентом или осведомителем. Я с большим трудом противостоял таким заблуждениям и отдал приказ о наказании виновных с германской стороны. Это было нелегко, особенно в тех дивизиях, которые подчинялись мне только в тактическом отношении, но не находились под моей дисциплинарной юрисдикцией.

Такое развитие событий лишило фашистско-республиканское правительство поддержки итальянского народа. Организованные этим правительством бригады «чернорубашечников» население ненавидело, пожалуй, больше, чем немецкие оккупационные войска, или союзников-освободителей, или даже партизан, независимо от их политической окраски. Принудительное взаимодействие с «чернорубашечниками» не только не облегчало задачу германских войск, но и осложняло ее, потому что немцы при этом попадали в одну компанию вместе с наиболее ненавистными для населения людьми. Однако мы были не в том положении, чтобы отказываться от услуг шпионов, информировавших о действиях партизан.

Разведка в глубоком тылу противника показала, что обстановка среди населения там не намного лучше, за исключением того, что оно не опасалось терроризма или неоправданных репрессий. Тем временем итальянцы, которые оказались вовлеченными в боевые действия, в основном бросили население на произвол судьбы. В конечном счете это было население страны, которая достаточно долго воевала на стороне Гитлера против союзников. Будучи слабыми экономически, итальянцы переживали такую же катастрофическую ситуацию с продовольствием, что и немцы. Выступавшие на стороне союзников итальянские политические партии, которые стали вновь разрешены, поносили друг друга. Противник начал вербовать партизан на военную службу, что обеспечивало людям деньги и еду.

Война перешла из стадии чисто военной в стадию военно-политическую – верный признак ее близкого конца.

Обострившаяся из-за партизан обстановка заставила меня перебраться на квартиру в деревню. Немецкого генерала Кризолли партизаны застрелили вскоре после того, как я побывал у него на завтраке, устроенном по поводу его отъезда из корпуса.