Ни стыда ни совести

– Но должен же кто-то забирать Веру! – переходя на крик, не желала соглашаться со мной женщина. – Мы с мужем работаем, и не можем этого делать! А Вы сидите дома! Разве Вам сложно приводить Веру из школы?

Возможно, если бы Вера была милой маленькой девочкой с интеллектуальным блеском в глазах, и при взгляде на неё на лицах людей непроизвольно возникало бы умиление, я бы согласилась приглядывать за ней, несмотря на тон, которым её мать высказывала мне свои требования. Но Вера в свои девять лет выглядела на все тринадцать, и, глядя на неё, у меня совершенно не возникало мысли о том, что эта девочка нуждается в постоянном присмотре и опеке. Она выше моего сына на целую голову, как впрочем, и большинства своих одноклассников. А по весу Вера легко переплюнет даже многих взрослых женщин. Потом я узнала, что вес этой девочки в девять лет составлял семьдесят шесть килограммов, а через пару лет перевалил за девяносто. Но это так, к слову. И когда я увидела её в первый раз, то даже не подумала, что она – ровесница моего сына. Я была уверена, что эта девочка случайно забрела в класс моего сына, или же она – второгодница, которая в каждом классе сидит по два года. Именно поэтому наглые требования её матери о том, что за Верой нужно постоянно присматривать, звучали совершенно не убедительно.

– Я не могу брать на себя такую ответственность и ничего не буду Вам обещать, – сухим голосом ответила я.

– Ну хотя бы вызвать Веру из класса Вы сможете? – отчаянно произнесла женщина, пытаясь хоть как-то зацепить меня своими просьбами.

– Вызвать смогу. Но отводить её домой или приглядывать за ней до Вашего прихода не буду. У меня свой распорядок дня, свой образ жизни, и я не собираюсь его менять ни ради Вас, ни ради Вашей дочери, – не поддаваясь на провокации, ответила я.

– Но в крайнем случае я могу на Вас рассчитывать? – переходя на жалобный тон, произнесла женщина. – Если в какой-то день ни я, ни мой муж не сможем прийти в школу за Верой?

– В крайнем случае – можно, – снисходительно ответила я, прекрасно понимая, что в жизни всегда есть место экстренным и непредсказуемым ситуациям, когда все планы и расчёты летят к чертям из-за какого-то нелепого стечения обстоятельств.

И мы обменялись телефонами, и лишь после этого женщина поинтересовалась моим именем (видимо, нужно было в списке контактов как-то идентифицировать мой телефонный номер), а также сообщила своё. И ушла.

Я тоже пошла домой, поражаясь не сколько безмерной наглости этой женщины, сколько её безграничному желанию спихнуть своего ребёнка фактически первому встречному. Ведь что она знает обо мне? Ровным счётом ничего. Она не знает моего полного имени, не знает, где я живу, какая у меня семья и на какие доходы я существую. А, может быть, у меня три судимости, два побега? И всё за насильственные преступления против малолетних. Или я состою в секте, приносящей в жертву малолетних девочек? Или, может быть, у меня шизофрения? Или паранойя?

Ведь что она обо мне знает? Лишь то, что, что я являюсь мамой одноклассника её дочери. И все вышеупомянутые мною предположения совершенно не мешают мне оставаться мамой одноклассника её дочери, потому что в нашей стране, пока что, стерилизация не является принудительной. Как можно быть такой беспечной, доверяя жизнь своего ребёнка фактически незнакомому человеку? Или, может быть, Вера особо и не нужна своим родителям, и потому они стараются спихнуть её изо всех сил любому, кто готов за ней приглядывать.

Но, продолжая анализировать дальше поведение мамы Веры, я пришла к ещё более неутешительным выводам.