Ни стыда ни совести

Видимо, с лихостью и придурковатостью у меня не очень выходит, потому что при взгляде на меня у руководителей-женщин неизменно появлялось настолько неприязненное выражение, что хотелось немедленно провалиться сквозь пол. Особенно много мне досталось от последней начальницы – Натальи Николаевны. Она знала, что по объективным причинам я не могу взять и уволиться, так как я стояла на ведомственной очереди по улучшению жилищных условий и была уже в первых рядах. Именно поэтому весь последний год моей работы она постаралась окончательно испортить мне жизнь и подорвать здоровье. То, как она обращалась со мной, заслуживает отдельной книги, которая непременно будет использоваться как учебное пособие для психологов и психиатров как наглядный пример того, какой глубины профессиональной деформации может достигнуть человек, наделённый властью. Я лишь приведу один эпизод из своей биографии, который показывает, как мало ценится жизнь и здоровье обычного человека нашими начальниками.

В тот день я зашла в кабинет Натальи Николаевны с исполненными документами, чтобы та отнесла их на подпись более высокому начальнику.

– Какая у тебя группа крови? – неожиданно спросила меня начальница, не отрывая взгляда от «косынки» на экране своего компьютера.

– Первая отрицательная, – честно ответила я, не ожидая подвоха.

– Отлично! – довольным голосом сказала она. – Завтра утром поедешь в больницу и сдашь кровь. Адрес я тебе продиктую.

Услышав это, я оторопела. Наверное, я – один из тех немногих «счастливцев», у которого имеются практически все противопоказания для того, чтобы быть донором. Поэтому я сказала:

– Я не могу быть донором.

– Это почему ещё? – недовольным тоном произнесла Натальи Николаевна, поднимая взгляд поверх компьютера.

– У меня язва желудка, – ответила я, выкладывая один из аргументов, на мой взгляд, самый весомый.

– И что? – сказала она и снова занялась раскладыванием «косынки», видимо, полагая, что разговор окончен.

Я же не собиралась так просто сдаваться.

– Если я сдам кровь, у меня может открыться язва. Ни один врач на это не пойдёт.

– А об этом никому знать необязательно, – остановила меня начальница. – Когда пойдёшь сдавать кровь, ты лучше помалкивай, и никто и не узнает о твоей язве.

Тут я поняла, что Наталья Николаевна так просто сдаваться не собирается. Если уж её приспичило попить моей кровушки, то она это сделает любыми способами. Да только у меня тоже был припрятан в рукаве не один туз.

– Я – гипотоник, – начала я выкладывать свои козыри перед начальницей. – Без тарелки каши и чашки кофе утром я вообще никуда идти не могу. А кровь нужно сдавать натощак. А давление там измеряют обязательно. И увидев мои низкие показатели, медперсонал со мной связываться не будет.

– Так, я что-то не поняла, – грозным голосом перебила меня начальница, оторвав взгляд от «косынки» и приподнимаясь с кресла. – Ты что, не собираешься сдавать кровь?

– Я бы с радостью, но не один врач не возьмёт на себя ответственность…

Договорить я не успела, потому что начальница опять перебила меня.

– Моя тётя лежит в реанимации! Ей нужна кровь! И представь себе, именно первой группы резуса отрицательного! И ты не хочешь её спасти? Ты хочешь, чтобы моя тётя умерла лишь потому, что ты отказалась сдать для неё кровь?

– Я совершенно не хочу, чтобы бедная тётя умерла. Кстати, сколько лет Вашей тёте?

– Шестьдесят. И что? – с вызовом сообщила мне начальница.

– Ничего. Просто я не могу быть донором по объективным причинам, – продолжила оправдываться я. – Ведь кроме язвы желудка и низкого давления у меня анемия второй степени. И это официальный диагноз, записанный в медицинской карте. К тому же у меня недобор веса. С моими сорока девятью килограммами на меня ни один врач не взглянет. Прогонит, как только я появлюсь на пороге станции переливания крови. И я это не просто так говорю. Я знаю, потому что однажды со мной такое уже было.

В этот момент начальница решила, что проявила достаточно терпения, пытаясь уговорить меня расстаться с частью своей крови, потому что нормальные слова у неё закончились, и она принялась орать на меня матом. Впрочем, она часто так делала и не только по отношению ко мне. В итоге она выгнала меня из своего кабинета, крикнув напоследок, что если её тётя умрёт, то в этом буду виновата только я.

«Вот попала!» – подумала я, оказавшись в коридоре. И надо же было такому случиться, что у тёти моей начальницы такая же группа крови, как у меня!

В моих висках клокотало так, что, казалось, вот-вот начнётся мигрень. Но я и вправду не могу быть донором ни для чужой тёти, ни для собственных детей! Я потому и родила второго ребёнка, потому что знала об этом.