Ни тени стыда. Часть первая

— Герцог Биффор оскорбил короля и небо, когда начал войну, не уведомив сюзерена и церковь, — монотонным голосом начал объяснять Хойт, полностью одевшись. — Вероломно, и в пост после Святого Гло. Восточному Барту и прочему приграничью лишь бы продержаться. Там, дальше, прибудут войска короля с благословением церкви... в общем, считайте, в Биффоре сменилась династия. И чего такие удивлённые глаза? Ничего секретного я не сообщил. Дети, вам науку о политике в школе совсем не преподают? Ну, Герт, понятно, он поселковый, какая к тёмным драконам школа, а ты, Тирольд, мальчик из большого города.

Герт, действительно, никогда даже не видевший, как выглядит школа, тяжело вздохнул, а студент столичного университета грозно сдвинул брови. Но Хойт продолжал говорить с раздражающей снисходительной интонацией

— Поймите, два дурачка, да хоть с горошину огненный шар и всё, пиши пропало. Блейрон в глазах верховного священника короля из благочестивой жертвы вероломства превращается в недостойного помощи нечестивца.

— Слушай... а может, нам вообще дать себя биффорцам перебить? Аки мучеников за дело Света. Ну, чтоб наверняка угодить господам священникам, — с деланной серьёзностью предложил кузен Ти. — Биффорцы нам по морде, а мы им «Храни вас святой Гло», биффорцы ногой в пах, мы в ответ молимся за них святому Гаверу. А? Хорошая идея?

— Не юродствуй, Ти. На твоего нового дружка это может и производит впечатление, а мне как-то приелось уже. Я сам блейронец, но, извини, здесь всё не так однозначно.

— Они на нашей земле, не мы на их. Что здесь не однозначно?

— То, дорогой Ти, что главный враг, возможно, не там, а у нас, в тылу.

— Ты можешь говорить яснее?

Хойт закатил глаза, выругался и начал творить заклинание. Через несколько секунд они были в каком-то тёмном холодном помещении.

— И куда ты нас завёл, горе-кудесник? — спросил тенир.

— В ледник, где хранится труп коннетабля.

Хойт заставил заклинанием свои ладони светиться, нашёл тело полководца, и, перевернув, показал, что он убит со спины.

— И я проводил колдовскую экспертизу ... нашего главного командира убили клевцом блейронского оружейника.

Всю иронию и сарказм с тенира как ветром сдуло.

— То есть... его убил, прикрывшись суматохой битвы, кто-то из своих? Ты кому-то говорил об этом?

— Конечно, нет. Идёт большая игра, ребятки, ни фига не понимающие в политике. И даже если жизнь коннетабля для главного игрока всего лишь разменная монета, то чего стоит жизнь волшебника Хойта? Знаешь, бессмертие вместе со способностями к волшебству не прилагается. Да и кому сообщить? Матери герцога или его полоумной сестре, которая выходит замуж за купца, позорит династию? Кому из них достанется герцогская цепь, ещё неясно. Нет, ребят, судьба Блейрона вершится не на его границах, а в столице. Здесь-то уже дело решенное. Мы измотали Биффор в оборонительных сражениях, сил штурмовать города у него нет. Королевская армия с благословения верховного священника просто в лепёшку раздавит то, что мы оставили от биффорского войска.

Герт упрямо помотал головой.

— Лично мне ты ничего не доказал. Блейрон моя родина. И сейчас на ней враг. Опасный и жестокий враг — ландскнехты уже вырезали всё население в нескольких деревнях. И я буду бить этого врага, не дожидаясь помощи короля.

— Да кто против-то? Благослови тебя Свет на битву! У меня у самого в пригородах Ярн-Геронда куча родни. Но только, повторяю, главный враг внутри страны. И ты даже не знаешь, кто он. И я не знаю. Я вижу какие-то его ходы, но не понимаю, кто именно сидит за доской и передвигает фигуры. Но, думаю, очень скоро это выяснится. И знаете... кем бы ни был таинственный главный игрок, я уже заранее боюсь его. Со всеми своими колдовскими способностями.

Тенир положил руку Герту на плечо и гордо сказал:

— Самые страшные люди в герцогстве были атаманы. Они мертвы. И убил их мой лучший друг и будущий родственник.

Хойт покачал головой.

— Я уважаю подвиг Герта, но, Ти, я бы предпочёл иметь дело с атаманами, чем с тем, кто стоит за всем, что сейчас происходит в Блейроне... если не за всем, то за очень многим. У атаманов были свои слабости — деньги и молоденькие девочки. У него слабостей нет. Атаманы были не дураки, но у вас же получилось их обмануть? Его обмануть невозможно, за всем этим чувствуется какой-то инфернально изобретательный ум. И, наконец, атаманы с уважением относились друг к другу, в них был силён дух товарищества. Игрок, который скоро выйдет из тени, я уверен, не знает привязанностей вообще. Он просто не умеет любить и дружить. Нет, ребятки. Даю гарантию, главное чудовище всей этой истории ещё не расправило крылья и не показалось на сцене. Мы все, несчастные блейронцы, чувствуем его зловещее дыхание, когда происходит что-то подобное смерти коннетабля, слышим клацанье его зубов, но бесполезно вертеть головой — чудовище надёжно прячется, возможно, где-то за кулисами, а, возможно, под маской хорошего человека. Но близится час, когда все маски будут сброшены, а кулисы распахнутся... и тогда... тогда вы узрите его. Мы все, блейронцы, узрим его. И поймём....