Ни тени стыда. Часть первая

— Забываете? Я был свидетелем атаки на ваш дом. Это война. Я никогда не был на войне, но то, что я видел, война самая настоящая.

— Лигер, бумаги, которые у бандитов, могут спасти вашего брата!

— Но вы же сами говорили, что многое помните наизусть. И что расшифрованная книга вряд ли поможет. Вмешаться в войну людей с людьми? Без разрешения муниципалиев? На свой страх и риск? Я... я должен очень серьёзно подумать. Приходите через дня два или три в гостиницу, я сообщу вам решение. И пока, прошу, ни слова моим спутникам про моего чумного брата.

Лигер поклонился, тяжело вздохнул и направился к выходу. Профессор догнал его и дал пару бойцов в провожатые. Всё-таки он сейчас без маны, совсем беззащитен. Серый маг сказал «спасибо!», но сроков рассмотрения сложного вопроса не сократил.

Профессор вернулся в комнату и упал на подушки. Чтобы продолжить логически мыслить, он должен был хоть немного поспать.

Сон пришёл тяжёлый. Профессору снился Блич и какое-то чудовище. Мальчик со смехом спешил нырнуть в клыкастую пасть, принимая её за озеро в окружении скал. Найрус пытался предупредить об опасности, но Лигер Барьер вылез из темноты, кинул заклятие Немоты и укоризненно сказал:

— Нельзя вмешиваться. Это его жизнь. Его выбор. Только с разрешения муниципалиев!

Найрус проснулся в холодном поту и с трудом поднялся с кровати. Вид захлопывающейся над мальчиком пасти чудовища не шёл из головы. Что это? Дурные предчувствия или просто муки совести, что за целый день нашёл время для вопросов связанных с архивом и кузеном Ти, дядей Гулле и девочкой-тенью, даже для того, чтобы проверить, как переносит голод бесёнок, а по поиску Блича так ничего и не решил.

А ведь с мальчишкой ситуация обстояла, если рассудить здраво, чем-то гораздо хуже, чем с Фейли и Гулле. Те, хотя бы ясно где: в логове у атаманов. Найдёшь логово, отыщутся и пленники. А где искать Блича — опять оставалось только гадать.

Найрус поклялся допросить самым пристрастным образом владельца дома, где мальчика видели последний раз. И плевать, что он самый богатый человек в стране. Если Найрусу только покажется, что Ловило лжёт, Золотому Бочонку несдобровать.

* * *

— Что я вижу! Угрожать детям?! Никакого стыда! Вы праведные каторжане или кто? Совесть у вас есть, или продали стражникам на портянки?

Кем бы ни был старик, вставший между бесноватым любителем дурмана и Бличем, он был безумно храбр. На его поясе не замечалось никакого оружия.

И, тем не менее, бандиты старика испугались. Даже парня с пеной на губах прекратило ломать, а в глазах появилась осмысленность.

— Но Смотритель... этот мальчик...

И прежде чем он успел договорить, в его спину вонзился метко брошенный нож.

— Как ты смел, гнида, перечить Смотрителю?! Простите нас! И в мыслях не было перечить Смотрителю! Да будут благословенны дни его!

Блич от удивления чуть рот не открыл. Парни с грозными татуировками расстелились перед одетым чуть ли не в рубище стариком, раскинув руки и ноги, упёршись лицами в грязь, не смея головы поднять, пока Смотритель не разрешит.

Кто он? Святой местной церкви? Или жрец какого-нибудь особо почитаемого у ночной армии культа?

— Чтоб духу вашего через минуту здесь не было!

Когда лодка с бандитами уплыла, старик пощупал пульс у дурманщика с ножом в спине, и, убедившись, что он мёртв, покачал головой и горько произнёс:

— Мне хватило бы и простого извинения. Убивать товарища не было необходимости. Что вы творите, дети мои, что вы творите?

Затем старик, которого бандиты называли Смотритель, обернулся к Бличу, и приветливая улыбка озарила его лицо.

— Ну, мальчик, я тебя спас от большой беды. Паренька ломало. В такие моменты любители дурмана очень опасны. Я живу недалеко. Приглашаю тебя и твою спутницу ко мне. Она твоя сестрёнка, да?

— Ты чего, старый? — малышка Лу показала кольцо. — Я ему жена.

Добрый старик засмеялся. Блич одёрнул жену за платье и шепнул, что она ведёт себя по-хамски. Девочка надула губы и пообещала, что теперь она слова не скажет. Блич попытался своей вежливостью компенсировать её манеры. Он в самых красивых выражениях поблагодарил за помощь, но отказался от приглашения. Объяснил, что они очень спешат, их родственники попали в беду.

— И что? Если вы не опоздаете на пару часов, им это поможет?

Блич честно ответил, что, скорее всего, нет. Вряд ли они вообще смогут помочь им без помощи взрослых.

— И теперь, когда мы это выяснили, ты... как тебя?

— Блич. Меня зовут Блич.

— Так вот, Блич. И ты по-прежнему считаешь, что отказаться отобедать с тем, кто спас тебе жизнь, это хорошая идея?

Блича покоробило, как и любого бы на его месте, что старик попрекает услугой, которую только что оказал, тем более, по собственному капризу — ни о чём Блич не просил и даже не звал на помощь. Но с аргументом, что это будет невежливо, не мог не согласиться.

— Я не задержу вас надолго. Тем более, у меня дома для тебя и твоей спутницы, возможно, найдётся по целой паре башмаков.