Ни тени стыда. Часть первая

— Силы Света, как же он красив! Лучший экземпляр в коллекции! И после того, как сама судьба посылает тебе таких птенчиков, всякие недоумки навроде Ставрога ещё будут заверять, что чудо молитвы самообман, а священные книги набор сказок! Спокойно, Бий, он проспит не меньше сорока минут, полно времени. И будь нежным, хотя родственник поганого стражника этого не заслужил.

Глава третья. Счастливый случай.

Как ни горел Найрус желанием допросить Солбара немедленно в связи с побегом Олэ Меченосца, а Ловило в связи с побоищем в его доме, он понимал, что придётся отложить всё до утра. Когда профессор очнулся от кошмаров, на часах пробило восемь. Вызывать на допрос таких важных лиц в такой поздний час — это открытый вызов, а готов ли к нему Найрус? Но Солбар сам напросился на разговор. Гонец прислал Найрусу приглашение отужинать во дворце в десять вечера. И хотя приглашение было подписано матерью-герцогиней, гонец был из людей Солбара. Найрус сказал, что обязательно явится, но не уточнил (не надо раньше времени нервировать женщину), что не один.

Невилла профессор нашёл у Герта. Мальчик спал сном младенца, а ветеран стражи искал, где бы оставить подарки, точнее, один подарок. Первый из даров, щит-экю с металлическим умбоном, Невилл пристроил в коридоре, ибо лак на рисунке ещё не высох. Так как мальчик не был знатного рода, то не имел право носить герб, поэтому на щите красовалась эмблема Герцогова Ока. А вторым подарком, который Невилл думал оставить уже в комнате, являлось новое оружие.

По форме это был стандартный одноручный меч, использовавшийся копейщиками и стражниками (вся разница, что поясники последних, с уходом щитов из обязательного боекомплекта, имеют более развитую гарду), но в таком исполнении, что лишь слепой причислил бы его к стандартному. Когда ветеран извлёк клинок из ножен похвастаться, даже Найрус, не разбиравшийся в оружии, понял по отделке рукояти, богатой крестовине и красивому рисунку (мудрый змий с одной стороны, и закат в горах — с другой), что перед ним очень дорогая вещь. За рисунком лезвие играло воронёными оттенками с лёгкой примесью багрянца.

— Это «закат гор», самый дорогой вид гномской стали, — объяснил цвет клинка Невилл. — Разумеется, сработано тоже мастером-гномом. И, поверь, стоило огромных усилий, чтобы гном согласился на рисунок и разрешил заключить клинок в красивую рукоять. Ни один оружейник нашей расы не сравниться с эльфийскими и гномскими. Так вот, эльфийские мечи узнаёшь издалека: они изобилуют украшательскими элементами, благо эльфийская сталь невиданно лёгкая, и мастера, не боясь за боевые качества оружия, могут навешивать массу дополнительных деталей для форса. А ещё делать, не нарушая баланса, настолько широкие лезвия, что там помещаются батальные картины и длиннющие изречения. Гномы даже простеньких рисунков травлением не уважают. Они считают: хороший меч, секира, палаш красивы сами по себе. Но... но, забери меня нечисть лесная, это же подарок на восемнадцатилетие! Он должен радовать глаз.

— А рисунок... это руны?

— Нет. Руны похожи на буквы неведомого алфавита. И рунное оружие гномы не выставляют на продажу. В этом клинке нет никаких колдовских сил. Да и быть не может — я и так, мягко говоря, не святой, а уж губить душу окончательно, покупая колдовские вещи, мне нет резона. Но рубит и колет он на порядок лучше любого человеческого меча. Кстати, вот тебе, господин учёный, ещё познавательный факт: эльфийские клинки чуть забористей в уколах, гномские — в рубке. Последний плюс, меч очень тяжело испортить — заточка, практически, вечная. Ну, просто, прелесть, а не подарок! Мне бы такой в одной заварушке сорок лет назад...

— Сколько ты заплатил за это чудо? И кому там восемнадцать исполнялось?

— Восемнадцать лет назад у меня родился внук. Сразу начал копить, откладывать с жалования. И вот, наконец, чуть добавив с пенсии, купил ему в подарок. Послал в Форкассию, он там учится, снял с его счёта медную монетку, чтоб всё было по правилам.

— Ооо! Он поступил у тебя аж в Форкасский Университет, мою альма-матер? Умный мальчик.

— Ага. Но только если б к уму прилагалось... хоть какое-то уважение к старшим!

Ветеран резко замолчал. Потом набрался духа, чтобы признаться в унижении, которое испытал, и выложил всё, как есть.

— Ты не поверишь. На днях мне привозят этот меч из Форкассии обратно. Упаковка даже не вскрыта. И письмо от внука. «с подобными идиотскими подарками больше не беспокоить». Так и написал «идиотскими».

— Ну, так оставь себе.

— Замучаешься переделывать рукоять.

Ветеран показал свою могучую ладонь, чтобы профессор оценил, что она шире, чем у обычных людей. Впрочем, он заметил это ещё когда жал ему руку — собственная показалась детской