Ни тени стыда. Часть первая

— А нельзя ли... подобрать... всё-таки другое оружие... просто... я знаю, что фальчион очень популярен у ночной армии.

Невилл пытался это скрыть, но всё равно по тону чувствовалось, что начальник начал его раздражать.

— И что? Ты знаешь, у ночной армии популярно есть мясо; мне, как, питаться капустой и морковкой, чтоб нас не путали?

— И всё же... Я ничего не понимаю в оружии, но слышал, что у вас, людей войны и людей боя, популярно поверье, будто меч выбирает хозяина, а не хозяин меч. Ну, вот, считай, что меня этот фальчион выбрать не хочет. Противны мы друг другу

Невилл выпустил воздух из лёгких и скрестил руки на груди.

— Хорошо. Тогда найди себе меч по душе сам. Но только не эсток.

Найрус прошёлся по конфискованным клинкам, пробуя каждый на вес, и, наконец, остался доволен одним экземпляром.

— Вот клинок по мне. Достаточно лёгкий. Очень удобный. Я беру его.

— А знаешь, почему он такой лёгкий? — опять остался недоволен ветеран. — Потому что как раз рассчитан на таких обывателей, как ты. Этот меч пришёл к нам из вольных городов, где нет подданных, но есть граждане. Он позволяет гордому обывателю чувствовать себя немного рыцарем, но именно что немного. Ни одни мечи так быстро не ломаются, как гражданские. И кость им разрубить нереально. Возьми лучше заокеанскую новинку, скьявону, — Невилл показал на меч с корзинчатой гардой. — Да, его гарда ограничивает подвижность кисти в фехтовании, но ты и так не будешь применять сложных ударов. Тебе важнее, что она отлично закрывает пальцы. Думаю, со временем такие мечи, точнее, палаши вытеснят в страже, пикинёрах и прочих бойцах, воюющих без щита, привычные нам клинки.

— Я не вижу смысла продолжать спор, — сказал Найрус, прилаживая ножны гражданского меча к поясной перевязи. — Ты не видел, как я пробовал твой палаш? Он для меня слишком тяжёл.

Невилл покачал головой и спросил Найруса, насколько он религиозен. Найрус ответил, что верит в Свет и победу Света, но его не устраивают догматы ни одного из существующих культа.

— Ну... тогда, может, будет интересно... в маленьком домике позади таверны «Боевой молот» на Оружейной улице можно найти одного человека. Нейк Шанс. Его так зовут потому, что он продаёт дополнительные шансы победить. Особенно актуально для тех, чьё оружие слабое, как у тебя, хотя и сильный клинок приятно сделать ещё сильнее. Если не боишься погубить душу, можешь приобресть у Нейка заговор на меч. Товар проверенный, утверждают мои информаторы, у него свои каналы связи с магическими городами. Но только однократного действия, максимум трёхкратного.

— Лишняя информация. Я не очень разбираюсь в колдовстве, но даже мне известно, что есть заговоры на орков, троллей, оборотней, вампиров, огров, гоблинов, нечисть, демонов... а наши противники люди. Ужасные, мерзкие, но люди.

— И всё-таки я бы на твоём месте поговорил с Нейком. Этот рынок динамично развивается. Каждый год маги и волшебники придумывают всё новые заговоры. Возможно, какую-то новинку оценишь и ты.

Найрус уже понял, что поговорит с Нейком. Не с целью купить заговор, а чтобы узнать кое-что о магах: как с ними общаться, как убеждать — уж господин Шанс должен досконально знать натуру своих поставщиков. Но Невиллу знать о том, что Найрус якшается с магами, пока не следовало.

Они сели в карету и поехали во дворец матери-герцогини, надеясь, не опоздать.

А Найрус вдруг вспомнил о Герте, мысленно сравнил его с Бличем, и с грустью признал, что в плане приспособленности к жизни сравнение не в пользу воспитанника. Герт физически крепче Блича, но ненамного. Тем не менее, он, можно быть уверенным, не пропадёт один в большом городе. Не позволит себя втянуть ни в какую авантюру, будет достаточно груб с трактирщиком и достаточно мягок с прислугой, где надо проявит силу, где надо — уступчивость. Даже если подарить ему слабость Блича — неспособность обманывать, Герт всё равно будет сильнее.

И профессор с болью понял, что он и только он виновник того, что сейчас за Блича приходится справедливо переживать, как не пришлось бы переживать за Герта. Пять лет он был с Бличем постоянно, всегда был готов прийти на помощь... и, как и многие родители и опекуны подростков, упустил момент, когда мальчик должен учиться самостоятельности. Пусть по шажку в день, но ходить своими ногами и принимать свои решения. Он не научил его драться и искать самому ночлег, договариваться и настаивать на своём. Вместо того чтобы научить ребёнка быть победителем, оставаясь собой, пять лет он безуспешно пытался его заставить изменить себе, освоив ложь.

Герт большую часть времени провёл в посёлке, Блич — пять лет в странствиях. Жизненный опыт мальчика-тени был в сотни раз больше, чем опыт его сверстника из семьи горшечников. Но только на поверку. На деле, это был в основном опыт Найруса, а не его воспитанников.

Жгучий стыд переполнил душу, когда Найрусу пришли мысли, а ради детей ли он перешёл все грани в опеке? Быть может, из своего эгоизма. Потому что в гиперзаботе растворял собственные жизненные кризисы.