Ни тени стыда. Часть первая

— Глупо называть клиента гостем, всегда желанным. Отдельный вампир может это посчитать за приглашение в дом. Олэ, выжди минуту. Возможно, ростовщик оживёт. Я не шутил, когда говорил, что этим делом обожает заниматься разная нечисть и нежить.

Но ничего не произошло. Ростовщик оказался человеком. Да, иногда и люди обдирают людей.

Тогда Кай попросил каторжника вручить ему приглашение в логово.

Ничего не понимающий каторжник пролепетал, что разрешает посетить приют бандитов. Это были его последние слова. Попросив Олэ отвернуться, вампир вскрыл каторжнику горло и напился его крови.

Олэ отодвинул шкаф, на который показывала тень тенира, и обнаружил тот самый потайной вход, который годами не могли сыскать стражники. Ключей не понадобилось, ничего выламывать тоже не пришлось. Дверь в виде тонкого железного листа надо было просто сдвинуть в сторону, словно штору. Единственное что, пришлось попотеть — железо прилипло к кирпичам. Потом Кай, пошатываясь от эйфории, вошёл внутрь и применил способности, какие даёт свежая кровь, чтобы пройти сквозь стену, не заморачиваясь с извилистыми коридорами. Перед этим напомнил:

— Как договаривались. Я — искать Фейли и этого, как его, Воина Чести. Наверное, сначала Фейли, потому что Воин Чести я не знаю, как выглядит. А вы просто убиваете всех подряд. Удачи, Меченосец! Надеюсь, наш разговор не прошёл для тебя даром. Ничего не хочешь сказать мне на дорожку, друг?

— Кай, у них нет заговорённой стали и осиновых кольев, но в помещениях много факелов. Поняв, что ты вампир, они могут просто сжечь тебя. Их там больше тысячи. Подумай ещё раз, стоит ли идти одному.

— Фейли мой друг. Значит, она стоит не только моей жизни, которой всё равно нет, но и посмертия. Четвёртый урок дружбы, Олэ. Когда речь идёт о друзьях, то даже не стоит такой вопрос, как «стоит ли?». Одиночка, проходящий сквозь стены, найдёт пленницу быстрее медлительного отряда.

Когда вампир скрылся, Олэ вышел к Найрусу и сказал, что можно начинать.

Коридор был настолько узким, что больше, чем по двое в нём идти было невозможно. Олэ шёл впереди один. У идущего следом расследователя было секретное задание: заколоть охотника его же мечом, если он приведёт в ловушку.

Но профессор зря сомневался в Олэ.

Первый же встретившийся бандит погиб мгновенно — кинжал пронзил ему сердце. Не тратя время на то, чтобы извлечь оружие, застрявшее в рёбрах, Олэ снял с бедра следующий кинжал и продолжил вести бойцов Ока.

* * *

Только на фоне Рента Хряка стало ясно, что Викки никогда ни у кого не учился драться профессионально. Он знал неплохо кулачную часть камехта, хорошо бил локтями и ладонями, хуже — ногами, редко — головой, но в борьбе Волк ничего толком не умел. Раз за разом под гул довольной толпы атаман Запада припечатывал Викки об арену и отходил, давая возможность товарищам поработать ногами. Пришедший в себя Ракка хотел присоединиться к избиению, но Верховный настоял, чтобы Безбородый не вмешивался — хватит с тебя, мальчик, на сегодня.

— Викки, дружище, братишка! — Секретарь чуть не плакал, видя кровь на лице названного брата и кровоподтёки по всему торсу. — Вставай! Покажи им силу Волка! Рви дистанцию! Заставь их снова разделиться!

Атаман Запада опять обхватил Волка поперёк тела, но чуть замешкался с броском, и Волк, ударив головой назад, сумел освободиться. Атамана шатнуло. Это был единственный шанс Викки, и он его не упустил. Тяжёлый локоть врезался в висок Рента Хряка, и второй из Девяти стал трупом.

На несколько секунд Викки скрылся под месящей его толпой, но затем атаманы стали отлетать один за другим.

Словно духи леса сумели, наконец, пробиться в подземелье и передали свою силу королю его троп. С рыком волка, с яростью росомахи Викки раздавал удары, силе которых позавидовал бы и медведь, уклонялся с проворством рыси от кулаков противника, был стремительней горностая в атаке и хитрее лисы в обороне. Когда он сделал паузу, чтобы стереть кровь, выяснилось, что его лицо пострадало меньше, чем лица атаманов. Виклор много принял на тело, но голову успевал прикрыть. А вот атаманов, каждого, шатало от пропущенных ударов в челюсть; кровь из множества сечек заливала их опухшие от синяков лица; у одного был сломан нос, а Борода уже выползал из круга, пугая зрителей в первых рядах вытаращенным левым глазом (Виклор сломал ему орбитальную кость).

Викки поднял руки и несколько раз сжал и разжал кулаки, показывая атаманам, что его костяшки разбиты и опухли, но переломов он не получил.

И атаманы дрогнули. Позор, унижения, стыд — плевать, лишь бы больше не стоять в камехте с этим неистовым бойцом.

Бандиты столицы пристыжено молчали, а бандиты Тропы шумно праздновали победу.

— Слава королю Волку! Да здравствует король Волк!

Сняв очки, Секретарь смахнул слезу и улыбнулся:

— Я верил в тебя, братишка.

Король Волк не был доволен результатом. Его ещё не покинул азарт боя. Он хотел продолжения. Но даже пинки и оскорбления не заставили атаманов прервать свой позорный бег.