Ни за какие сокровища

– Боюсь, ты со мной не согласишься, может, посчитаешь, что это… сам не знаю, что ты можешь об этом подумать… но… – Он снова замолчал, а Эва внутри прямо кипела. – В общем, с некоторых пор я все думаю… Я вижу твою жизнь, вижу, как вы боретесь с проблемами после смерти мамы… – говорил Алекс, глядя не на нее, а куда-то в сторону. – Я подумал… что хотел бы вам помочь.

Эве показалось, что она ослышалась.

– Что ты сказал?! – спросила девушка, хотя в глубине души чуть не кричала от радости, что это просто больное воображение подбросило ей мрачный сценарий! Боже, он совершенно не это имел в виду!

– Ну вот, – Алекс покачал головой. – Я знал, что ты разозлишься…

– Ну о чем ты говоришь… – Эва чувствовала себя потерянной. – Ты можешь мне объяснить, к чему клонишь?

– Я хотел бы финансировать первый курс лечения Бартека. Я верю, что нам удастся найти деньги на дальнейшее лечение. У меня уже есть несколько идей, расскажу по порядку. Но сначала я хочу предложить вам средства на начало лечения. Я уже поговорил с партнерами. У «Heritage» есть специальный благотворительный фонд, и мы передадим средства фонду, опекающему Бартека.

Эва онемела. Казалось, ее ноги приросли к земле и переплелись с корнями орешника, растущего на берегу озера.

– Алекс, Алекс… – шептала она, снова и снова повторяя его имя.

– Это я, – улыбнулся он и наконец посмотрел на нее. – Ну, что скажешь?

– Я… Я не знаю, что сказать… Алекс, но почему ты это делаешь?

Он удивленно посмотрел на Эву, словно она спросила, почему вечером надо ложиться спать, а утром вставать.

– Это очевидно. Мы же вместе.

– Ты чокнутый! Ты правда сумасшедший! – До Эвы медленно доходило, что она только что услышала. – Алекс, ты не представляешь, что это для меня значит!

– Так ты согласна? Ты принимаешь мою помощь? – Алекс должен был в этом убедиться.

– Да! Да! Ты чудесный! – Эва бросилась ему в объятия. – Мы спасем Бартуся! – Слезы текли по ее щекам. – И знаешь что? Ты должен наконец познакомиться с моей семьей. Приглашаю тебя к нам на обед. Это надо отпраздновать!

И тут же до нее дошло, что это означает.

– О боже, то есть… Алекс, если не хочешь, то не надо… Моя семья – это… – Эва не знала, что сказать. – Ну, знаешь…

– Малышка… – Александр сжал ее плечи и спокойным голосом продолжил: – Во-первых, успокойся, а то ты трясешься, как осина на ветру. А во-вторых, конечно, я хочу познакомиться с твоей семьей.

Эва прижалась к нему.

– Алекс, что бы я без тебя делала?!

Он ничего не ответил, только поцеловал ее в макушку.

* * *

– Пани Мечислава, а желирующий сахар еще будет или это уже остатки? – В магазине, как всегда, крутились несколько человек. – А то у меня столько груш на варенье, что, наверное, и банок не хватит. – Пожилая женщина в оранжевом свитере пристальным взглядом обвела полки. – Я бы и десять упаковок взяла.

– Дорогая пани, столько не будет. – Пищикова покачала головой. – Все хотят понаделать варенья и джемов, и желирующий сахар, скажу вам, уходит как вода. Придется заказать на оптовом складе. Вчера экономка ксендза взяла штук двадцать, если не больше.

– Ну да, у ксендза должны быть запасы на случай, если кто-нибудь из консистории приедет или еще что, – пожилая женщина кивнула, – так что удивляться нечего. Но запишите, соседка, мой заказ.

– Уже пишу. – Пани Мечислава взяла знаменитую тетрадь, куда скрупулезно записывала долги клиентов, которым нередко не хватало денег, и особые заказы. Например, как только рекламу хрустящих хлебцев со вкусом гамбургера показали по телевизору, за ними сразу примчалось, наверное, человек десять детей, которые были ужасно разочарованы отсутствием их в магазине.

– Смотрите, старшая дочка Охников идет, – кивнула соседка в сторону окна. – Говорят, она к этому миллионеру не только на работу бегает, слышали?

Пани Пищикова подняла глаза от тетради и посмотрела на Эву, которая как раз переходила площадь перед костелом.

– Я об этом ничего не знаю, она мне не исповедовалась.

Соседка была явно разочарована ответом продавщицы, но недолго, так как через мгновение пани Пищикова добавила:

– Но мой старший видел их в Марадках, ездил туда ковать лошадей. Так он говорил, что смотрит, а тут Эва. Сидит с ним, то есть с этим Кропивницким, вино пьет, объятия, хиханьки-хаханьки… Я так скажу, соседка: по-моему, в этом нет ничего хорошего. Чего она, глупая, лезет к такому в постель, если в деревне столько парней? Вот хоть мой Рысек. Профессию имеет, деньги не спускает, пить не пьет, бить не бьет. Что у этих девиц в голове сейчас творится?..

Обе женщины стояли, сложив руки на груди, кивали головами в подтверждение своих слов и смотрели на приближающуюся к магазину девичью фигурку.

Как только Эва открыла дверь и вошла, обе вернулись к своим занятиям: пани Пищикова склонилась над тетрадью, а покупательница продолжила безрезультатные поиски желирующего сахара для варенья.

«Иисус, что еще?» – подумала Эва и подозрительно огляделась.

– Добрый день, – сказала она громко. – У вас есть сметана, тридцатка?

– Сейчас посмотрю, золотая. – Продавщица направилась к холодильнику. – А что, дорогая, десертик какой-то готовишь?