Ни за какие сокровища

Эва спряталась за кустом, когда в воротах появились ксендз с… Подтвердились ее худшие предположения: с этим проклятым журналюгой, с этой гиеной Тимоном Гуркой!

– Э-э, да что ты мне голову морочишь! – неожиданно рассердился священник. – У меня нет времени, верующие ждут.

Ксендз быстрым шагом удалился в сторону храма, оставив на площади возле костела любопытного гостя из Варшавы. Сразу после его визита Эва, испуганная тем, что прочитала о журналисте, рассказала обо всем Алексу. Однако он повел себя так, будто это его вовсе не обеспокоило. Казалось, он даже преуменьшал проблему. «Не переживай из-за этого», – успокаивал он Эву, когда она взволнованно пересказывала по телефону ход визита и результаты своего расследования в Сети. «Это всего лишь слухи, успокойся. Не в первый раз и не в последний мною интересуются СМИ. Мои люди систематически этим занимаются». И хотя объяснения Алекса не очень убедили Эву, ей передалось его олимпийское спокойствие, и в конце концов она перестала об этом думать.

Однако теперь Эва была более чем уверена, что Алекс сильно ошибся в оценке ситуации!

Гурка вытащил из сумки пачку сигарет и, затянувшись, присел на автобусной остановке. Достал записную книжку и принялся в ней что-то записывать. Эва стояла на расстоянии полутора десятка метров, за телефонным столбом, стараясь не привлекать к себе внимания. Гурка бросил окурок на землю и затоптал его каблуком. Потом встал и направился в сторону магазина.

Эву бросило в холодный пот. Этот человек без стеснения охотится на Алекса! А она, глупая, с ним разговаривала. Как это было безрассудно с ее стороны!

Она решила действовать, пока не стало слишком поздно.

– Эй! – крикнула Эва. – Вы! Пан Гурка!

Услышав свою фамилию, журналист остановился. Оглядел площадь и просиял, увидев девушку.

– Добрый день! Вот сюрприз! – подошел он к Эве и протянул руку для приветствия.

Она стояла, сложив руки на груди.

– Что вы здесь делаете?

– Как это, что делаю? – Гурка выглядел удивленным.

– Я вам скажу что! Вынюхиваете! Как какой-то соглядатай!

Он ничего не ответил, только рассмеялся.

– Чего вы смеетесь? Мало вам, что одного человека уже уничтожили?! Ищете новую жертву? Среди невинных людей? – В ней закипала злость. Что за ужасный тип!

Гурка посерьезнел и поправил свою модную челку.

– Пани Эва, давайте не будем детьми. И вы знаете, и я знаю, что дела пана Кропивницкого как минимум стоит изучить. Вы, думаю, знаете это даже лучше меня. Пожалуйста, не усложняйте мне работу, прошу только об этом.

Эва почувствовала, что у нее кружится голова.

– О чем вы говорите, что за чертовы инсинуации выдвигаете?!

– Я не выдвигаю инсинуаций, я проверяю. – Гурка посмотрел ей в глаза. – У меня сложилось впечатление, что вы умный человек, поэтому я предполагаю, что у вас нет шор на глазах и вы замечаете за всей этой мишурой нечто гораздо менее привлекательное.

Эва хотела что-то сказать, протестовать, но он не давал ей вставить ни слова.

– А то, что он сидит тут, на краю света, не заставляет вас задуматься? Сидит потому, что грязные дела так легко его здесь не достанут. И я это докажу! – Гурка отвернулся и направился к припаркованному на площади автомобилю.

Эва стояла как вкопанная. Из оцепенения ее вывел голос Ханки.

– Эва, ты оглохла? Я зову тебя, а ты не реагируешь. – Сестра выросла как из-под земли. – Ты принесла ботинки?

– Что? – Сбитая с толку Эва не могла сразу вернуться в реальность.

– Ботинки принесла? – повторила Ханка со все возрастающим раздражением. – Принесла, так давай, а то я спешу. – Она взяла сумку и заглянула в нее. – Хорошо, спасибо, пока.

Эва очнулась только через мгновение.

– Эй, минутку! – крикнула она в спину сестре. – Ханка, подожди!

Та неохотно обернулась.

– Ну?

– Э-э-э… – Эва сама не знала, что хотела спросить.

– Ну раз так, я пошла. Пока.

Это был действительно кошмарный день!

Глава 16

Еще немного, и она испортила бы бесценную средневековую рукопись, которую старательно обеззараживала уже несколько дней. В последнее мгновение Эва поняла, что по рассеянности плохо приготовила раствор, с помощью которого должна была расправиться с колонией грибка Penicillium spinulosum, уже успевшего нанести небольшие повреждения. Биоцидное средство, которое она едва не нанесла на пергамент, наверняка оказался бы убийственным для всего, что встретит на своем пути, а для драгоценной бумаги – тем более. Документ, написанный на латыни и датированный – что не пустяк! – 1230 годом, подтверждал, что прусский епископ Кристиан передает тевтонскому ордену свои владения и права. «Ну вот пожалуйста, браво! Может, наш уважаемый приходский священник возьмет пример со своего брата по вере из тринадцатого века и отречется от имущества в пользу какого-нибудь ордена? Или, например, детдома?» – зло подумала Эва. Однако не приходский ксендз был главным источником раздражения, с которым она не могла справиться. Эва была расстроена и все валилось у нее из рук, потому что Тимон Гурка посеял в ней зерно сомнения.

Она не могла прогнать нежелательные мысли, хотя очень старалась.