Нянечка для соседей

— Нет, — холодно говорит Себастьян, — ты всего лишь отправила меня в американский военный лагерь. Возможно, ты бы предпочла, чтобы Бет принуждала моего ребенка бегать на учениях и выполнять тяжелую работу, вместо того чтобы обнимать ее, когда она плачет, и читать ей книжки со сказками? Для тебя это было бы более приемлемо?

Лицо Эллен гневно краснеет. Она склоняется над столом, чуть не опрокинув свой бокал с вином.

— Тебя отправляли в эти лагеря, потому что ты вел себя как избалованный, жестокий ребенок, — шипит она. — Не думаю, что это моя вина. Ты думаешь, я хотела отослать своего сына?

— О, да, ты выглядела убитой горем. Тебе приходилось подбадривать себя круизом на Багамах каждый раз, когда я уезжал.

— У меня не было выбора! Ты меня пугал!

— Я пугал тебя? — повторяет Себастьян, вена пульсирует у него на лбу. — Я был двенадцатилетним ребенком ростом в пять футов и два дюйма^[35], который любил читать о поездах и отказывался убивать пауков. Как, черт возьми, я мог пугать тебя?!

— Ты был таким агрессивным! Ты выбил Стиву зуб без всякой причины!

— Он кричал на тебя! Ты выглядела напуганной!

— О, пожалуйста, не переводи стрелки на меня. Ты не был каким-то героическим спасителем, ты был всего лишь злым, жестоким ребенком. Помнишь того мальчика Эмиля, которого ты избил?

Себ нахмурился.

— Эмиль… ты имеешь в виду Эмиля Уайта? Он был моим лучшим другом, я никогда не бил его!

— Именно он. — Она поворачивается ко мне, печально качая головой. — Он чуть не сломал бедному мальчику ногу.

— Я схватил его, когда мы играли в футбол. Он упал, поцарапал колено и тут же встал на ноги.

Эллен поджала губы.

— Его мать жаловалась мне, что ты издевался над ним.

— Наверное, он был каким-то мазохистом, если учесть то, как часто он приглашал своего обидчика на ужин…

— Просто хочу сказать. У тебя всегда была склонность к насилию. Посмотри на себя. — Ее губы кривятся от отвращения. — Мы пытаемся устроить милый семейный ужин. Я весь день вкалывала на кухне. Но ты не можешь даже десять минут посидеть и поесть, не повышая на меня голос. Причем в присутствии собственного ребенка. — Она поворачивается ко мне. — Может, тебе стоит забрать ее из комнаты. Развивающимся детям вредно видеть, как их родители выходят из себя. Это может привести к разного рода травмам.

Я улыбаюсь, скрипя зубами.

— Ками не выглядит особенно травмированной. — Мы оба смотрим на ребенка. Она с удовольствием играет с картошкой, болтая ножками на своем стульчике. Заметив, что мы все смотрим на нее, она визжит от смеха и падает лицом вниз на поднос с едой. Себ осторожно поднимает ее, вытирая щеки, и она смотрит на него взглядом, полным обожанием.

Эллен фыркает.

— Что ж. Это лишь вопрос времени. На твоем месте я бы внимательно следила за моим сыном. В большинстве случаев он может контролировать себя, но достаточно всего лишь одного маленького инцидента. Честно говоря, учитывая его трудности с управлением гневом, я не могу не беспокоиться о том, годится ли он вообще в родители. Мне бы не хотелось, чтобы с ребенком что-то… случилось.

Мой рот открывается. Раздается громкий, внезапный треск. Повернувшись, я вижу Себастьяна, который держит свой разбитый бокал за ножку. Его хватка настолько сильна, что он случайно разбил его вдребезги. На его лице белеет ужас, когда он смотрит на осколки стекла на скатерти.

В течение секунды никто ничего не говорит.

— Извините, — бормочет он, отодвигая свой стул и практически выбегая из комнаты.

— Вот и все, — вздыхает Эллен, глядя ему вслед. — Прошло, сколько, пятнадцать минут? Раз он не смог продержаться столько времени, не разбив мою стеклянную посуду, я не понимаю, как он может справиться с ребенком. — Она садится обратно, скрещивая руки на груди. — На твоем месте, дорогая, я бы серьезно подумала о том, чтобы позвонить в органы опеки и сообщить им о таком поведении. Я знаю, что это лишит тебя работы, но так будет лучше для ребенка.

Я медленно опускаю столовые приборы, сделав глубокий вдох.

— Что с вами не так? — тихо спрашиваю я.

Она моргает.

— Что?

— Что с вами не так? — повторяю я. — Почему вы предполагаете, что Себастьян причинит вред своему ребенку?

Она фыркает.

— Потому что я знаю его, дорогуша. Я знаю, какой он.

Я огрызаюсь.

— Вы не знаете его! Вы отправили его подальше от дома на всю его подростковую жизнь!

— Он был агрессивным ребенком. Мы не могли с ним справиться.