Читаем Нянечка против (СИ) полностью

Нянечка против (СИ)

Мороз бежит по коже, и мне хочется пойти прямо сейчас к этому Артёму Викторовичу и заявить, что он вор и лицемер. Это же надо так! Нарисовал губы умирающему зданию, отделав первый этаж, и довольный там сидит. Я негромко фыркаю, но изо всех сил стараюсь сдерживать эмоции при себе.

Мне важнее сейчас Сашу увидеть…

И теперь уже придумать, что-то, чтобы забрать её.

Мечты о сказочных детских кроватках с плюшевыми мишками на каждой мгновенно рассыпаются. Я поджимаю губы и двигаюсь дальше.

— К совсем маленьким я тебя не пущу без образования и опыта, а вот к пятилеткам можно. С ними будет проще.

Сердце начинает сильнее биться в груди, когда она открывает дверь в группу пятилетних детей: именно к ним я и хотела попасть. Ноги становятся ватными, и я едва заставляю себя передвигать их. Вхожу в комнату, стараясь не обращать внимания на удручающее состояние здешнего ремонта. Взгляд сразу же прилипает к рыженькой макушке. Тяжесть в груди нарастает. Сашка просто сидит, уставившись в окно. Её волосы заплетены в косички. Одета она в какое-то невзрачное платьице. Девочка прижимает к себе потрёпанную игрушку и не двигается.

— Иди, пробуй знакомиться с ними. Я буду заглядывать и наблюдать, — говорит Вероника Олеговна.

Я киваю и делаю шаг вперёд, а она выходит. Я даже не сомневаюсь, что за мной будут наблюдать. Наверное, тут и камеры есть везде… Но в настоящий момент меня больше волнует другое.

Едва за Вероникой Олеговной закрывается дверь, я негромко произношу имя малышки: — Саша…

Шёпот хрипловатым голосом заставляет её обернуться и посмотреть на меня. Сердце режет из-за детского взгляда, наполненного горечью. Малышка встаёт на ножки и бежит ко мне. Я присаживаюсь на корточки, и она обнимает меня за шею. Едва удерживаю равновесие, чтобы не пошатнуться и не упасть.

— Саша, как же я скучала! Я тебя не оставлю больше. Буду часто сюда приходить! — говорю я, надеясь, что работы меня не лишат. — Саша, скажи что-нибудь! — прошу я.

Она отстраняется. По щекам текут слёзки, но она не открывает рта.

— Ты можешь говорить?

Она отрицательно мотает головой. Бедная. Бедная девочка. Что же тебе пришлось пережить за эту неделю?

Я снова обнимаю я, прижимая к себе ещё сильнее, а сама смаргиваю слёзы, которые застилают глаза. Мы со всем обязательно справимся. Я выясню, что случилось с Оксаной.

Обязательно.

<p>Часть 7</p>

Знакомство с детками проходит удачно. Они тянутся ко мне, и мы весело проводим время. Вероника Олеговна несколько раз заглядывает и до обеда не трогает нас, а когда мы с ней отводим детишек в столовую, она хвалит меня. Приятно услышать похвалу от такой строгой «надзирательницы».

— У вас всегда так? — спрашиваю я, окидывая взглядом плачевное состояние этажа.

Дети кушают, умудряясь пульнуть друг в друга макарониной, за что получают выговор от воспитателей, а Саша еле двигает ложкой, отчего у меня сердце замирает. Я бы хотела броситься к ней и помочь, но нельзя выделять ребёнка. В детском доме свои правила: если кого-то выделит воспитатель или нянечка, начнётся травля.

— Как так? Тихо? — спрашивает Вероника Олеговна, словно не поняла моего вопроса.

— Нет… Вся эта разруха… — поджимаю я губы.

Ну не смогла я не спросить. Мне ещё хочется про их заведующего-вора спросить. Сколько он лет сидит в кресле и складывает деньги в свой карман. А с воспитателями делится за их «молчание»?!

— Послушай, ты же няней устроилась на каникулы… Вот бы и занималась работой. Не стоит лезть во внутренние дела, — фыркает Вероника Олеговна, заставляя меня замолчать.

Я киваю, решая, что с ней уж точно на эту тему говорить не следует. А злость на заведующего всё пульсирует внутри. Он такой весь ухоженный, молодой… Наверняка кто-то из родителей помог пристроиться на мягкое местечко… Противно аж не могу.

Телефон в кармашке джинс начинает вибрировать, я достаю его и замираю, глядя на экран. «Следователь».

Звонков от него я боюсь…

Очень.

Вдруг скажет, что Окси больше нет? Прикусываю губу и заставляю себя сдвинуться с места.

Потихоньку выскальзываю за дверь и отвечаю ему. Сердце бешено бьётся в груди, ускоряясь и замирая.

— Иванна Ивановна, добрый день, — говорит он наработанной дикцией.

— Здравствуйте! — отвечаю я, опасаясь узнать что-то новое об Оксане.

— Вы могли бы заехать сегодня вечером в участок?

— А что с… слу… случилось? — спрашиваю у него дрожащим голосом.

Сердце в мгновение тяжелеет. Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть, потому что ноги становятся ватными и не слушаются меня.

— Это не телефонный разговор, Иванна Ивановна! — он как-то каверкает моё имя, что пробирает до глубины души.

Не телефонный разговор…