Няня для главы сыскной полиции

Страх, волнение, нетерпение, предвкушение слились во мне в единое целое.

Я задыхалась. Будто выброшенная на землю рыба, хватала ртом воздух. Цеплялась руками за широкие мужские плечи. И даже, вроде бы, умоляла о большем. Не помню.

Мирон назвал меня своей погибелью… наваждением. Фразы из исторических любовных романов, которыми я зачитывалась в подростковую пору, наконец-то обрели смысл и казались… правильными, вызывая дрожь во всем теле.

Мои волосы пышным каскадом рассыпались по плечам и спине. Ткань его сорочки превратилась в непреодолимое препятствие. Я тянула ее, выгибаясь в спине и мечтая слиться с этим дразнящим меня, невозможным мужчиной в единое целое…

Но провидение решило раньше времени вытащить меня из грез.

Или эротического сна, где мы с Мироном имели все шансы, довести начатое вчера до победного конца.

Приняв сидячее положение, я вытерла ладонью выступивший на лбу пот, взбила подушку и потянулась к стакану с водой. Желая не столько промочить горло, сколько потушить разгорающееся внутри пламя.

Что я знала о разочаровании? Как оказалось, ничего. И поняла это в тот самый момент, когда в разгар нашего с Меньшиковым сумасшествия, открылась дверь и в кабинет вбежала Полина. А за ней следом Елисей.

Парень принялся извиняться, что-то лепетать о чересчур ретивом ребенке. Но тут же замолк, стушевавшись под хмурым взглядом начальника.

Слава богу, мозги у меня работали быстро.

Списав нашу не двусмысленную позу на соринку в моем глазу, которую бравый офицер Меньшиков услужливо предложил вытащить, я спрыгнула со стола, оправила платье и, с пунцовыми от стыда щеками, вместе с девочкой поспешно покинула участок.

На ужин Мирон не явился. К тому часу, когда пора было укладывать дочь спать, тоже. И среди ночи меня не навестил.

Я уже решила, что захватившие нас накануне чувства – плод моего больного воображения. Подумаешь, несколько страстных поцелуев. Мои ровесницы в двадцать первом веке и не такое вытворяют. Но внезапно, за дверью раздался шум.

Отложив в сторону бокал с водой, я опустила босые ноги на холодный пол и прислушалась.

Каждый шаг тяжелых солдатских сапог отзывался эхом в длинном коридоре. Приблизившись к моей двери, все замерло. Отсчет пошел на секунды. Душа, зарядом катапульты отправилась в пятки. Кончики пальцев похолодели. Сердце в груди забилось так громко, что, казалось, его слышал весь дом.

Я затаила дыхание и ждала, что дверь вот-вот откроется.

Но этого не произошло.

Шаги стали удаляться. Оставив меня одну, посреди комнаты, не понимающую, стоит ли мне радоваться, или нет?

***

- Сидел плямо под повалским колпаком? Делгал за волосы? – недоверчиво воскликнула Поля, подняв на меня свои большие зеленые глаза. – Такого не бывает.

- Бывает, если ты маленький мышонок, - я нажала пальцем на ее носик-пуговку. – И готовишь, как боженька!

Выпрямившись в полный рост, я взяла девочку за руку и продолжила наш променад вдоль замерзшего канала.

Время было раннее. Завтрак, который Меньшиков пропустил так же как и ужин, умчавшись ни свет ни заря в участок, закончился полчаса назад. У Алексея должен был начаться первый день учебы в Петербургской военной школе, куда его, по знакомству, пристроил Мирон. Глафирия Петровна вместе с вернувшейся с больничного Ольгой Федоровной устроили в доме генеральную уборку. А мы с Полей, почувствовав себя лишними, решили прогуляться.

Чтобы время проходило незаметно и увлекательно, я пересказывала девочке мультфильмы, что смотрела в детстве. Когда очередь дошла до «Рататуя», Полина так прониклась приключениями мышонка Реми, что заставила несколько раз повторить самые интересные моменты.

- А моя маменька говолила, сто мысы глязные. И их нельзя блать на лучки.

- Твоя маменька права. Если мыши живут на улице, их лучше не трогать. Они могут переносить заразу, или испугаться и цапнуть тебя в руку. Но есть мыши, которых продают в зоомагазинах.

- Сто это – зоомагазин?

Черт! А они вообще здесь существуют? Сейчас как наговорю на свою голову, хлопот не оберешься. Впрочем, если нет, что мне мешает открыть собственный? Еще одна статья дохода!

- Э-э… это такое место, где продаются животные. Котики, собачки. Но можно найти и мышей. Они там чистенькие, живут в клетках. С ними даже можно играть.

- Иглать? – глаза малышки превратились в два огромных блюдца.

- Да. У меня у самой в детстве была знакомая мышка. Она жила под моей кроватью, шуршала иногда. Я звала ее Хавронья и часто рассказывала ей, как прошел мой день.

- А лазве ваши папенька и маменька лазлешали вам игласть с мыской?

- У меня не было родителей. Я их не знала и жила в детском доме. Это такое место, куда отправляют деток, когда они становятся сиротками…

- А я знаю, - Полина так усердно закивала головой, что чуть не лишилась шапки. – Когда моя маменька умела, наш сосед, господин Паяцкий, говолил, сто я попаду в детский дом. А потом меня пливели к папеньке, и он сказал, сто я буду зить с ним.

- А разве раньше вы с папенькой не встречались? – после долгой паузы, осторожно уточнила я.