Няня для главы сыскной полиции

- Я… мы… - дура, вместо того чтобы тараканов считать, лучше бы легенду нормальную придумала. И что мне ему ответить? – Я искала клиентов для будущего семинара.

- Среди разбойников и пьяниц?

Я сглотнула.

- Он называется «Портал в трезвую жизнь».

- Маша… - Мирон снова выдохнул мое имя, а затем поднял взгляд, в глубине которого плясало настоящее черное пламя. От страха я впилась ногтями в ладони. – Ты обещала мне, что не будешь искать клиентов в общественных местах.

Он подошел так близко, что ноздрей коснулся терпкий мужской запах леса и мускуса. Который обволакивал, словно защищая меня от своего хозяина.

- Я помню, просто…  - Я пожала плечами. - Бывших наркоманов не бывает. Вижу людей, руки тянутся за визитками.

- Даже если это отребье, о пардон, клиенты… едва стоят на ногах?

- Они сидели, - прошептала я, борясь с желанием зажмуриться и не видеть исказившее красивые черты бешенство.

Я привыкла, что слова легко срываются с моих губ. Даже мозг, порой, за ними не поспевал. Но тут внезапно поняла – мне не нравилось врать Мирону. И я с радостью сказала бы ему правду, если бы на кону не стояла судьба Лешки. Куда ему одному? Не к матери же кукушке возвращаться?

Меньшиков, между тем, подошел ближе и теперь нависал надо мной, закрывая бьющий от окна солнечный свет.

- Черт, моя жизнь, с твоим в ней появлением, превратилась в дешевый водевиль, - выругался он и, обхватив горячими пальцами мой подбородок, приподнял его. – Ты понимаешь, что подвергала опасности мою дочь?

- Что? – я тряхнула головой, пытаясь вырваться из его хватки, но ничего не вышло. – Мирон, не делай из мухи слона! Это всего лишь ресторан. На улице был ясный день. А внутри сидело всего двое постояльцев. Они лыка не вязали, не то, чтобы нам угрожать. Если бы не драчливая жена одного из них, мы бы с Полей сейчас были дома и пили чай. И нечего на меня так сердито молчать. Я тебя не боюсь!

Мои слова, кажется, заставили его молчат еще злее.

Отпустив меня, он подошел к окну и несколько минут гипнотизировал меня своей спиной.

- С сегодняшнего дня я запрещаю тебе выходить из дома. Никаких семинаров. Никаких опытов. Никаких гостей. Только тихая и размеренная жизнь, состоящая из присмотра за детьми и управления слугами.

Влепи он мне сейчас пощёчину, я бы, наверное, даже не заметила. В такой ступор меня повергло его предложение. Хотя, какое еще предложение? Это самый настоящий приказ. Жестокий и глупый, как стоящий напротив солдафон.

Подскочив со стула, я запнулась о ножку и, если бы не очутившийся рядом Меньшиков, расстелилась бы на грязном полу. Он придержал меня за талию и так же быстро отступил.

- Ты хочешь… ты хочешь посадить меня в тюрьму? – с обидой в голосе, уточнила я.

- Я желаю уберечь тебя от твоего же неуемного характера. Когда-нибудь ты встрянешь в настоящие неприятности и меня рядом может не оказаться. Даже не спорь, Маша. Это не обсуждается…

- Не обсуждается, говоришь? – не сомневаюсь, что походила на огнедышащего дракона. – Ты, конечно, тиран, но я, слава богу, не твоя крепостная! Сегодня же уволюсь!

Я резко развернулась и направилась к двери, но на середине пути вспомнила о сцепленных за спиной запястьях. Вернувшись к Меньшикову, повернулась к нему спиной.

Даже не сомневаясь, что ключом от кандалов Клим Данилович его точно обеспечил, дождалась, когда глава сыска освободит мне руки и ушла.

Ни разу не оглянувшись.

***

- Дурочка ты, Машка, - покачала головой Глафирия Петровна, замешивая тесто на пирожки. – Хто ж от такого молодца бежит? Ну покумекай сама, чего б он вороном тебя клевал, ежели б не нравилась ты ему?

- Он запереть меня здесь хочет. Ни на что не способной считает, - всхлипнула я, помогая ей нарезать лук.

Отдав Антипу приказ доставить нас с Полиной домой, а Елисею следить за нашей безопасностью, Мирон поймал извозчика и уехал. А я всю дорогу давилась слезами, наблюдая из окна, как ясное солнце скрывает темная туча.

Хлынувший зимний дождь полностью отражал мое настроение. Заняться было нечем. Я мысленно планировала, какие вещи соберу по приезду, а за какими вернусь позднее. Но уложив Полину, вместо своей комнаты пришла на кухню, где вывалила на свою незаменимую ассистентку ушат с горестями.

- Он тебе дитё свое родное доверил, а ты с ней в притон сунулась, - поцокала языком бабка Глаша. – Проглотить бы тебе на время гордость свою, Машенька. Прощения у барина нашего попросить. Он простит, он добрый. С недельку хотя б тише воды, ниже травы посидеть. А там и ветер в другу сторону задует. Не гоже после первой дрязки вещи собирать. Даже мужу с женой время на притирочку надобно.

Ее последняя фраза заставила меня зардеться и громко закашляться. Но только я собралась возразить, как раздался стук в дверь.

- Ох, як вовремя шалопая нашехо принесло, - выругалась Глафирия Петровна на Лешку. – Все уши ему поистаскаю чичас. Так над сестрой старшой измываться!

- Не нужно, баб Глаш, я сама ему открою. Вы пока с тестом закончите.

И не дожидаясь ее возражений бросилась к двери. Как раз вовремя, стук повторился.