Няня лёгкого поведения

Уэйд с досадой посмотрел на часы. К сожалению, объяснение с Рэйн придётся отложить до следующего раза. Он – детектив, а значит, долг требует, чтобы он немедленно вернулся к работе.

Не прошло и десяти минут, как автомобиль Уэйда покидал не слишком гостеприимный к чужакам городок Вёрджин Оакс.

* * * * *

Закончив неприятный разговор из которого умудрилась выйти, как мне кажется, не натворив глупостей, я вернулась в дом, в глубине души надеясь на то, что всё что произошло ранее не было плодом моего воображения и жители городка действительно приняли меня как свою. Готовая уже к чему угодно я облегченно вздохнула, когда с порога встретилась с приветливой улыбкой миссис Кларк, протянувшей мне какой-то квадратный предмет, завёрнутый в кусок фланели:

– Вот, нашла это в одном из ящиков комода…– смущение не слишком вязалось с суровой внешностью "грозы" города, но тем не менее невероятно ей шло.

Желание поскорее увидеть то, что привело её в такое состояние, заставило меня немедля развернуть свёрток, который едва не выпал у меня из рук, когда я поняла, что это такое. Семейный портрет – единственная фотография на которой была изображена наша маленькая, но в то время очень счастливая семья.

Я плохо запомнила тот день, кроме, пожалуй, одного эпизода…

В день трёхлетия, красиво меня причесав и переодев в нарядное платье лавандового цвета с большим бантом на поясе, мама объявила, что нужно непременно сделать снимок на память. Ателье фотографа находилось на другом конце городка, и, поддерживаемая с обеих сторон за руки папой и мамой, я гордо шествовала в новых туфельках с красивыми пряжками, старательно обходя каждую лужицу, оставшуюся на асфальте после недавно прошедшего летнего дождика. Торжественность момента так на меня действовала, что я не обратила никакого внимания, разве что чуть-чуть, самую малость, на чёрно-белого щеночка, которого нёс в руках соседский мальчик. Зверюшка так уморительно тявкала, требуя к себе всеобщего внимания, что в иное время я непременно бросилась бы со всех ног прямо по лужам к ней. Но только не сегодня. Мужественно терпя неприятную боль на затылке от крепко стягивающего волосы огромного банта, я, подобно сказочным принцессам про которых у меня была целая полка книжек, продолжала идти вперёд.

Лысеющий фотограф с внушительным пивным брюшком долго не мог остановиться на позе, в которой собирался нас запечатлеть. Его не устраивало буквально всё: ни как мы сидели, ни как стояли, заставляя раз за разом то присаживаться в кресле, то вставать на фоне ужасных искусственных цветов, которые от длительного времени местами выцвели и пожелтели.

От приклеенной улыбки у меня уже начало сводить скулы и ужасно чесался нос, а садист всё никак не желал угомониться. Более того усадив маму на стул, а меня к ней на колени, он предложил папе встать позади, но тут появилась новая проблема: огромный бант на моей голове полностью загораживал папину грудь. Не считая нужным спросить разрешения, маэстро вцепился мне в волосы пытаясь стянуть пышное украшение. Уставшая и успевшая к тому времени порядочно проголодаться, я заголосила. Мне не хотелось уже ничего, лишь бы поскорее уйти из этого ужасного места.

Общими усилиями и обещаниями меня удалось успокоить, но теперь истерика началась у фотографа, которого привела в ужас моя зарёванная физиономия. От праздничного настроения не осталось и следа. Спеша покончить с неприятной ситуацией, папа усадил меня между собой и мамой и велел фотографу выпустить, наконец, свою чёртову птичку.

Глядя сейчас на наши лица: папино строгое, мамино грустное и моё полное любопытства в ожидании выскочившей птицы, мне хотелось и улыбаться, и плакать одновременно.

Не знаю, как долго я просидела, крепко прижав к себе фотографию, когда меня отвлёк голос Дороти Гиллиан, работающей учительницей старших классов в школе, обратившейся в этот момент ко мне:

– Мисс Эванс… гм… Рэйн, я надеюсь, вы позволите называть себя по имени?

Странный вопрос от женщины как минимум раза в два старше меня. Тем не менее, вежливость требовала немедленно ответить:

– Ну, конечно, Дороти, я буду очень рада, – завернув фотографию обратно в ткань, я отложила её в сторону.

– Ну что же, это замечательно, потому что я собираюсь вам кое-что предложить.

Это было странным, тем не менее, я заставила себя заинтересованно приподнять бровь, поощряя ее к дальнейшему разговору:

– Я слушаю вас очень внимательно.

– Видите ли, душенька, дело в том, что комитетом школы мне поручено заняться организацией выпускного бала, до которого как вам, наверное, известно осталось полтора месяца.

Мне об этом ничего не было известно, но я вежливо кивнула, давая понять, что я в курсе:

– Поздравляю! Это наверняка очень большая ответственность!

– Ох, и не говорите, просто огромная ответственность! И самое ужасное во всём этом то, что моя затея грозит обернуться настоящим провалом, потому что современные дети совершенно не имеют никакого представления о том, как нужно двигаться в такт музыке.