Няня [litres]

Моя мать – семидесятилетняя представительница вымирающей английской аристократии: холодная, консервативная, жадная эгоистка. Настоящий сноб с безукоризненным литературным языком.

Руби родилась и выросла в Калифорнии. Моя дочь – добрая умненькая девочка. Увлекается играми в интернете. Настоящий сорванец – даже играла какое-то время в девчачьей футбольной команде.

Оказалось, что насчет их совместимости я ошиблась. С тех пор, как умер мой муж, я стала для Руби центром вселенной. А вот теперь у меня появилась достойная конкурентка. Их связь крепнет буквально на глазах. Похоже, мать пытается тихой сапой занять в наших с Руби душах место, которое всегда принадлежало Крису, и мне от этого очень не по себе.

– Спасибо, бабушка!

Руби награждает ее ослепительной улыбкой и снимает с четырехъярусной, самой высокой в чайной комнате подставки кусок торта. Наш заказ в местном меню называется «Послеобеденный декаданс с чаем». Мать выбрала его с видимым наслаждением, хотя цена просто сногсшибательна. Наверняка хотела меня уязвить: что ты, дескать, за мамаша, если не удосужилась испечь торт к дню рождения дочери? Нет, тортик я купила – в супермаркете. Довольно бюджетный. Традиции есть традиции, что делать.

Руби так и светится от возбуждения, взволнованно запуская зубы в краешек торта. Мне все это не по душе. Моя дочь – немного другой породы. Суп за обедом обычно глотает залпом, и быстрее на улицу. Во всяком случае, такой она была в Калифорнии. Удивительно, как быстро Руби начала приспосабливаться к типичной английской жизни. Похоже, пытается заполнить новыми впечатлениями оставшуюся после смерти папы пустоту в сердце. Интересно, насколько их хватит, этих впечатлений.

Пока, во всяком, случае, инстаграм дочери пестрит фотографиями Лейк-Холла и окружающих его природных красот, разных занятных штучек, которые Руби находит в доме, и людей, которые здесь работают. Из чайной комнаты дочь выложила несколько сторис с тортом. Помечает фотографии, словно запечатлела музейную редкость или экспонаты природно-исторического парка.

Наверное, мне не стоит беспокоиться – хобби вполне безобидное. Наоборот, надо благодарить бога, что Руби находит способы справиться с горем. Сегодня вообще особый случай: первый день рождения, который моя малышка празднует без отца, а ведь это еще и маленький юбилей.

– Ну, и как чувствует себя девочка, которой стукнуло десять? – интересуется мать.

– Примерно так же, как и в девять, – с набитым ртом отвечает Руби, и я невольно встряхиваюсь, готовая встать на защиту дочери, если мать надумает ее отчитать.

– Какая ты хорошенькая в этом кардигане! – улыбается она, и я расслабляюсь.

В отель мы заехали после длительной прогулки по магазинам, где мать накупила Руби два пакета одежды. Тут же настояла, чтобы девочка сняла свою любимую толстовку и взамен накинула новый красный кардиган, в котором и приехала отметить день рождения.

– Мне нравится, – говорит Руби. – Такое ретро!

– Что-что? – переспрашивает мать.

Не туговата ли она стала на ухо?

За эти годы мать довольно заметно постарела, хотя единственным очевидным признаком возраста стал артрит – суставы пальцев на обеих руках опухли. Иных симптомов физической слабости или деградации я в ней не вижу, и все же, признаюсь, словно одержала маленькую победу. Если над тобой всю жизнь кто-то издевался, довел до того, что ты уехала за океан в попытке забыть о своей юности, – как не позлорадствовать, вернувшись? Грешна…

Руби не отвечает. Увлеклась ситечком, которое нам подали к чаю. Чай «Ассам», листовой. Мать и Руби взяли его на двоих.

– Ты уже настоящая маленькая леди, – вещает мать.

Пальцы у нее больные, однако ловкости пока хватает: миндально-фисташковое пирожное из верхнего яруса подставки для торта она извлекает без проблем.

– Кру-тиз-на, – напевает Руби и, манерно отставив в сторону мизинчик, отхлебывает чай.

Воображает себя аристократкой.

Я вновь напрягаюсь – сейчас моей дочери достанется на орехи. Во всяком случае, мне бы в свое время досталось, но нет: мать смеется, обнажая десны и длинные зубы, между которых застряли крошки печенья.

– Кру-тиз-на, – повторяет она. – Какая же ты забавная маленькая штучка!

Ничего себе, высшая форма похвалы.

– На минутку вас оставлю, – извиняюсь я.

Оказавшись в прохладной дамской комнате, обтянутой навевающими мысли о клаустрофобии ситцевыми обоями, достаю из сумочки телефон. Последними сообщениями мы с Крисом обменялись два с половиной месяца назад.

Было чудесное калифорнийское утро. Крис сидел у себя в офисе, а я застыла у окна нашей светлой кухни, завороженно наблюдая за мельканием изумрудных крылышек колибри у кормушки.

Купил тебе подарок!

Спасибо, как здорово! Что за подарок?

Потерпи, увидишь. Вернусь к семи.