Няня в (не)приличную семью (СИ)

Неужели?! Осознал, что ребенку, особенно девочке, внимание отца дороже всех игрушек?! Хотя мне показалось, что это адресовалось больше мне, чем Луковке. - Мария, вы же не против? Смените обстановку. Когда вы в последний раз смотрели на Москву с колеса обозрения? Вы же высоты не боитесь? Да никогда не смотрела! И мечтала об этом все время, пока жила с Захаром. Но в этом я не признаюсь. Поэтому ответила уклончиво. - Точно не помню. - Тогда вперёд? Покоряем высоты! - неожиданно в Великом и Ужасном проснулся мальчишка, жаждущий приключений. И он на этом не остановился, удивил ещё раз. Переоделся в джинсы и футболку, не взял водителя и сам сел за руль. Наверно, не хотел, чтобы ещё кто -то видел, что он способен шутить. Втиснув Луковку в детское кресло на заднем сидении, я села рядом. Малышка всю дорогу безумолчно болтала. А мне было жутко неловко, потому что почти каждое ее предложение начиналось: "А мы с Машей!" И доброе расположение духа барина ещё не говорило о том, что он не подумает, как Илона, что я слишком приручила девочку. Но Вяземский никак не выказывал недовольства, если оно и было. Наоборот, он, кажется, был доволен - я ловила его улыбку в зеркале. В парке он тоже вел себя, как человек. И даже больше. В кафе, куда мы зашли поесть мороженого, он рассказывал курьёзные истории из своего детства и подтрунивал над Луковкой. Но самая большая неожиданность ждала меня на том самом колесе обозрения, о котором мечтала. Забравшись в кабинку, я едва не повизгивала от восторга. Мы медленно поднимались над деревьями, а я крутила головой, боясь упустить хоть мгновение. Луковка же не скрывала восхищения. Она вцепилась в руку отца и не уставала восклицать: - Пап, как здорово! - Пап, тебе не страшно? - Мне совсем - совсем не страшно! - Маш, скажи ж, классно!? - Скажу. Очень классно. Вяземский лишь улыбался , но было видно, что он определенно получает удовольствие от всего происходящего. А под конец «путешествия» он меня просто ошарашил. Мы сделали круг, и когда кабинка оказалась уже почти на самой низкой точке, он выпрыгнул. Вынул за подмышки визжащую от восторга Луковку. И только я собралась выкарабкиваться, как его сильные руки подхватили меня за талию, и я зависла, не касаясь земли. Я оказалась прижатой к груди Вяземского, и меня тут же словно прошибло током. Но не болью, а какой-то яркой вспышкой чувственности. Под ложечкой стало пусто, а горячий ком мгновенно спустился вниз живота. Я испуганно ойкнула, вернув Вяземского в реальность. Он поставил меня на землю, как мне показалось, с сожалением и неловко пробормотал нелепое оправдание:

- Боялся, что уедете на второй круг…