Нибиру. Пробуждение

Мари была хорошим медиком и без труда нашла бы, куда ударить точнее. Причем так, чтобы не видеть последствий своего поступка. Однако она проделала это впервые, дрожа и стараясь не закричать. Эмоции взяли верх над сознанием, и, чтобы не смотреть в залитое кровью лицо своей жертвы, девушка бросилась вон из комнаты. Даже не заметила, что в пальцах сжимает липкую рукоятку.

Полузаброшенная деревня, где-то на границе между Россией и Белоруссией

27 июля 2012

Речушка была мелкой. Курица перейти ее вопреки пословице не смогла бы, но вот корова — вполне. В самом глубоком месте вода доходила Роману до пояса, хотя спецназовец отнюдь не мог похвастаться высоким ростом. Шириной речка была — доплюнуть до противоположного берега. Пожалуй, даже против несильного ветра. Ни поплавать, ничего. Разве что комаров покормить.

Рыбы здесь не было — это Ветрову сказали еще в первый день. Откуда ей взяться на таком мелководье? Хоть бы омуты какие попадались.

Но, как известно, смотреть на текущую воду человек может без конца. Особенно если других дел у него нет. Или — почти нет в сравнении с предыдущей жизнью. Поколоть дрова, помочь с огородом, приготовить обед. Опять-таки больше помочь с его приготовлением… И все равно остается время, которое просто некуда девать.

Сиди на небольшом взгорке да смотри, как медленно утекает куда-то вода…

Ветров сидел, вспоминал в очередной раз да курил. Благо, сигареты еще имелись.

Как ни странно, добрались беглецы сюда относительно благополучно. Власти явно не спешили объявлять о катастрофе. Город лишь просыпался, не ведая о постигшей его беде. Дорожная полиция не обратила никакого внимания на уезжающий «Опель». Правил Роман старательно не нарушал, останавливать его не было причины. Едут люди куда-то, и хрен с ними. Всех проверять никакого здоровья не хватит. Суета придет позднее, когда станет известно о предутренней катастрофе, и толпа решит ломануться подальше от обжитых мест. А пока… Все тихо, скромно, благополучно…

Имелось какое-то неприятное чувство. И Ветров, и Сохан впервые оказались в роли нарушителей закона и каждую секунду ожидали каких-то эксцессов. Погонь, перекрытия магистрали — всего того, что щедро демонстрируют в подобных случаях фильмы. Но то ли оставшийся неведомым благодетель из органов рапортовал о выполнении приказа, то ли в общей сумятице, которая в отличие от мирных горожан наверняка царила среди людей служащих и государственных, все позабыли про какого-то старшего лейтенанта…

В противном случае Роман не знал бы, что делать. Документов на «Опель» нет, оправдания, мол, спецназовец едет по служебной надобности, примут вряд ли, а прорываться с боем…

И машину не бросишь. Перекладными всяко выйдет намного дольше, уже не говоря, что лишаться оружия явно глупо. С ним хоть чувствуешь себя человеком в нынешней непонятной обстановке.

Лишь после полудня бесконечные развлекательные программы по радио были прерваны, и диктор взволнованным голосом сообщил о взрывах на атомных электростанциях — сразу трех. Следом, как полагается, прозвучала речь президента. Тот тоже старательно изображал волнение, говорил о неизбежности наказания для тех, кто стоял за терактами, скорбел о многочисленных жертвах, призывал уцелевших оставаться на местах, так как дальнейшие опасности сильно преувеличены, вещал о принятых мерах, а в довершение объявил сразу две вещи — траур по погибшим и режим чрезвычайного положения для живых.

Режим — это особые права для органов правопорядка. Только объявить его — одно дело, а наладить — совсем другое.

В общем, Господь не без милости. Проскочили. Под конец — всякими объездными дорогами, а то и проселками.

Путь их завершился в небольшой деревне на самой границе с Белоруссией. Деревня умирала, как многие исконные российские деревни. На два десятка дворов приходилось два жителя — тот самый приятель Сохана, к кому держали путь, да живущая через два дома полуглухая бабулька. Бабка держала корову, так что молока хватало, а вот за хлебом, если не печь самим, приходилось идти десяток километров до соседнего села, где каким-то чудом уцелел магазинчик.

Обычно летом несколько изб занимали горожане. Из тех, кто хотел напрочь отрешиться от обычной суеты. Но сейчас, после всех терактов, приезжих как ветром сдуло, и деревня стояла пустая, практически заброшенная. Даже онлайн-телевидение со своими вездесущими веб-камерами сюда не добралось. Или, что вернее, убралось. Вот уж точно — идеальное место для схрона. Пустые избы, заросшие лебедой поля, да дремучие, словно первозданные, леса вокруг.

Дед Дмитрий был чем-то похож на спутника Романа. Не внешне. Намного ниже ростом, согбенный, в очках, но имелся в нем некий стержень. Такой же, как у Сохана. Живя один, он имел немалое хозяйство. Огород, сад, свиней. Даже трактор, старенький «Беларусь», стоял на заднем дворе рядом с совсем уж древним «газиком». Причем оба раритета были на ходу.

А уж глухомань тут была! Словно на дворе не двадцать первый век, а в лучшем случае какой-нибудь двенадцатый. И даже о Батые еще никто не слыхал.