Ничего личного

В чем-то Гловер был прав, вынужденно согласилась Виктория. Он должен был совершить некий значительный поступок, который определит их с Кэти дальнейшие отношения. Вот только, что это должен быть за поступок? Продемонстрировать терпение и чуткость? Закинуть на плечо и утащить в пещеру? Или действительно учудить что-нибудь безумное вроде публичного мордобоя с видным политиком? Ох уж эта молодежь! Придется ей, старухе, взять их судьбу в свои руки.

— Пожалуй, я встречусь с Кэти, — сказала она. — Попытаюсь выяснить ее настроение. — То ли девчонка стихов и романтики хочет, то ли кровищи по всем стенам. — Но уж потом… — Виктория сверкнула на Гловера огненным глазом, — ты меня не подведи. Я, знаешь ли, внуков хочу.

* * *

Уговаривать на совместный ужин Кэти не пришлось. То ли действительно испытывала симпатию к Виктории, то ли не хотела грубить старушке. Впрочем, до этого досадного недоразумения, как про себя Виктория называла ссору голубков, они с подругой племянника неплохо ладили. Убедившись в своей вседозволенности, возражения против «Тома Айкенса» (60) леди Гловер отмела привычным доводом: она выгуливает бриллианты.

— Итак, что мы будем пить? — Пробежав глазами список напитков, Виктория выжидающе взглянула на Кэти поверх очков. — Сок?

— Пожалуй, — девушка была как всегда покладиста, — сельдерей с морковью.

Неужели? Старое сердце под жакетом от Шанель встрепенулось, как в молодости.

— Или апельсиновый? Лучшая профилактика от простуды на мой взгляд.

— Можно и апельсиновый. — Кэти наблюдала за Викторией с улыбкой «я знаю, что у тебя на уме».

— Ну, хорошо, — старуха захлопнула кожаную папку с меню и положила ее на угол стола. — Значит, коньяк.

— Можно и коньяк, — улыбка Кэти не поблекла ни на одну канделу (61).

Какое разочарование, внуки откладываются на неопределенный срок. Пытаясь скрыть мимолетное уныние, Виктория обратилась к официанту:

— Филе оленины и…

— … и филе оленины.

Ужинать с Кэти было сплошным удовольствием: девушка не любила долго копаться в меню, зато с аппетитом ела все подряд. Коньяк, конечно, оказался всего лишь легкой угрозой, попыткой прощупать почву, на которой предстояло вести боевые действия, поэтому на пино-нуар с «золотого склона» (62) девушка согласилась так же безропотно.

Противники молча изучали друг друга поверх винных бокалов. Виктория сдалась почти сразу, надеясь выиграть главное сражение:

— Ну, что? Бросим монетку, кто первым вспомнит об Александре?

Такая уверенность, по мнению Кэти, могла основываться только на одном: в кармане у леди Гловер имелся соверен с двумя королевскими профилями. Впрочем, уходить от ответа она не собиралась.

— Я люблю Александра, но я ушла сама.

Виктория осуждающе покачала головой:

— Ты хоть догадываешься, как он сейчас мучается?

Судя по расстроенному лицу Кэти, она если не догадывалась, то опасалась.

— Но он не пытался связаться со мной, и я подумала… — жалкий лепет.

Неужели я тоже была такой дурой в свои двадцать с небольшим, подумала старуха?

— Не хочет на тебя давить, — безнадежно махнула рукой она. — Играет в благородство, Дон Кихот несчастный. Чувствую, скоро доиграется. — Решительно опрокинув в себя оставшееся в бокале вино, она наклонилась вперед и с заговорщическим видом поведала Кэти: — Он считает тебя слабой и хрупкой, вот в чем фишка.

Девушка недоверчиво хмыкнула:

— Это он просто не пробовал у меня ночью одеяло отобрать.

— Вот именно, — уж Виктория-то видела эту девчонку насквозь. — Все же объясни мне, почему ты ушла и хочешь ли вернуться?

Кэти начала с самого простого вопроса:

— Вернуться хочу. Даже представить не могла, как буду по нему скучать. Когда все только начиналось, я и вообразить не могла, что Александр окажется таким замечательным. — Старуха кивала с довольным видом свиньи, объевшейся трюфелей. То-то же, знай наших. — Но я боюсь вернуться.

Что натворила эта девочка? Продала корпоративные секреты? Увела деньги со счета? Согрешила с садовником?

— Понимаете… — Кэти растерянно ковыряла ногтем салфетку. — Я поняла, каким большим влиянием он обладает. Это такая власть… даже страшно.

— Тебе-то чего бояться? С тебя он пылинки сдувать готов. — Нет, нынешнюю молодежь ей не понять.

— Я боюсь того, что тоже могу… Я не могу предвидеть, чем обернутся мои поступки рядом с ним.

— Подожди, — до Виктории начало доходить, — ты имеешь ввиду дело Мелвилла?

— Вы уже знаете? — Понурилась Кэти.

— Ну, конечно!

Только в общих чертах, на самом деле. Виктории было неприятно признавать, что она не получила доступа к полному списку имен грешников и, тем более, к самим видеозаписям. Александр отделался замечанием, что в ее времена блудили гораздо веселей и простодушней, так что в его же интересах сохранить остатки теткиной невинности (три раза «ха», подумала старуха). Тем не менее, она была в курсе истинных причин внезапной отставки трех министров и глобальной чистки в партии «зеленых». Да и лейбористов с консерваторами шторм по имени «Кэти» потрепал очень чувствительно.

— Ну и что? Ты имеешь что-то сказать в защиту пострадавших? Считаешь, они были честнейшими людьми?