Ничего не обещай

Должно быть, решимость отразилась на ее лице, потому что Танди с восторгом воскликнула:

– Дайте мне несколько минут, и я разозлю вашу матушку так, что она отправится в кровать. Скоро придет мистер Марк. В общем, идите и наденьте что-нибудь симпатичное. Сегодня мы уходим в загул!

Ник забросил удочку. Свет фонаря на пристани падал на ровную гладь пруда, образуя мерцающую дорожку. Громко трещали кузнечики, изредка квакали лягушки.

Рай чистой воды. Если бы только он мог заставить себя не думать о Рокси. Но она не отпускала его. Она стала наваждением, и от этого он испытывал досаду и раздражение.

Ник взглянул на своего компаньона:

– Так как? Что вы думаете?

Бывший шериф Томпсон для жителей Глори так и остался шерифом Томпсоном, без приставки «экс». Никто не звал его иначе.

– Ты хочешь знать, что я думаю насчет наших шансов наловить сегодня рыбы? Или ты хочешь знать, что я думаю насчет твоей теории шантажа и ее взаимосвязи со смертью Дойла Клойда?

– И то и другое. Вы знали о том, чем занимается Дойл – об этой его маленькой слабости?

Том забросил спиннинг.

– Многие годы по городу ходили слухи, но я так и не мог никого уговорить подать заявление. – Он невесело усмехнулся. – Такова природа шантажа. Встроенная система безопасности, так сказать.

– Я уже заметил.

– Я пытался опросить людей, но все упорно молчат.

– Никто не хочет, чтобы о его секретах узнали.

– Мне плевать на секреты. Я просто хочу выяснить, что стоит за историей с шантажом. И больше всего мне хочется знать, был ли Дойл на самом деле убит.

Том снова забросил спиннинг.

– Может, его убили, а может, и нет. И то и другое возможно, – сказал Том. – Все знали, что он любит бродить по ночам. Я сам его пару раз едва не сбил машиной. А насчет шантажа… Я не знаю. Ты думаешь, Дойл был на это способен?

– Нет. Я думаю, что Дойл был курьером.

Том прищурился:

– Так. Интересно. Я не торопился объявлять смерть Дойла убийством из-за состояния его банковского счета. Я знал о том, что его считают шантажистом, но на счет его не приходило иных сумм, кроме пенсионных выплат.

Ник отпустил удочку и посмотрел на Тома:

– Маловероятно, что у Дойла хватало мозгов на то, чтобы самому додуматься до такого. Он выглядел и вел себя как умственно отсталый, к тому же много пил.

– Верно. – Том медленно вытянул наживку. – Значит, во главе этой махинации с шантажом стоит кто-то другой, из местных.

– Кто-то, кто, вероятно, и присваивал львиную долю денег.

– Вот это уже похоже на правду. Смею предположить, что Дойл получал свою скромную долю исключительно наличными.

Ник кивнул:

– Отдавать наличные придурку – один из лучших способов, отмывки денег. За двадцать четыре часа все доллары до единого уже уходят, ненадолго оседая в кармане каждого, из городских нищих и всплывая только, на заправке и в кафе.

– Точно. Похоже, ты крепко, взялся за дело. Ого! Клюнула! – Том смотал леску. – Маленькая, но резвая. Похоже, я… Нет, сорвалась.

– Вам всегда первому везет.

– А ты всегда выуживаешь рыбку покрупнее, так что хватит подкалывать.

Ник засмеялся. Ему нравился Том. Ему нравилось чувство юмора бывшего шерифа, его хватка и интуиция. Том искоса взглянул на коллегу.

– Как тебе нравится работа?

– Нормально. Вначале нам всем приходилось трудно, но в городе медленно, но верно привыкают ко мне. Моя самая большая проблема – это тетя и ее клуб.

На сей раз засмеялся Том:

– Я видел твою тетю на прошлой неделе в «Укладке и завивке». Что она, что Роза Тиббон – те еще дамы.

– Это точно. А теперь, когда еще и Рокси Тремейн вернулась в город, у них окончательно сорвало, крышу.

– Рокси? Дочь Лилы?

– Она самая. Она теперь дома и в разводе.

Том разложил складной стул и сел, вытянув перед собой длинные ноги.

– Мне всегда нравилась Лила.

Ник в изумлении уставился на него:

– Она вам нравилась?

Том кивнул:

– Я ею всегда восхищался. Она одна вырастила двоих детей. Только она знает, чего ей стоило сытно кормить их и хорошо одевать, но я ни разу не видел, чтобы она кого-нибудь попросила о помощи.

– Она любит Рокси и Марка, в этом сомневаться не приходится.

– Она любит их, но у нее и гордости хватает. Мне нравится это в женщинах. – Том хохотнул. – Не смотри на меня так. Ты знаешь, что мне нравятся отважные женщины.

– Отважные – да, но не стервы же.

– Поверь мне, Лила Тремейн, может, и колючая, но это от гордости. Внутри она искренняя и щедрая женщина.

Ник задумался.

– Рокси никогда не говорила об отце.

– Она его не знала. Он умер, когда она еще была совсем крошечной. Хотя Лила говорит о нем только хорошее.

– Я не знал, что вы так близки с Лилой.

– Я? Едва ли. Она всегда была со мной вежливой, но не больше. Я узнал об этом у Терезы из «Укладки и завивки».

– Эта парикмахерская – рассадник сплетен.

– Сынок, ты не понял главного насчет того, каково это – быть единственным полицейским в городе. Все жители – твои помощники. Хорошо повсюду иметь глаза и уши. – Том слегка подергал удочку, потом начал медленно сматывать леску. – В противном случае ты можешь упустить что-то по-настоящему важное.

Том нахмурился.

– Это твой телефон звонит?

– Да, черт возьми.