Ничего не возьму с собой

— Значит, шаги были женские. — Аня снова берет сотовый и начинает искать нужный контакт. — Ну, что ж, тем хуже для нее.

— Для кого?

— А кто бы она ни была! — Аня закипает горячей яростью. — Подлость какая! А все же я бы эту гадскую змею ни за что на свете в руки не взяла, даже в банке… Ой, я знаю, кто это мог быть! Погоди, мне нужно позвонить. Эти, из службы отлова, сказали, что уже едут. Им очень интересна змея, просили не убивать ее.

— Да кто ее убивает…

Никита сел на ступеньку и закрыл глаза. Он перестал уже что-либо понимать в происходящем, и все труднее делать вид, что его все это не тревожит. Но нужно держаться — ради матери, ради себя. Да и ради Ани тоже, если на то пошло. Зря она, что ли, нянчится с ним который день, чтоб он вот так расклеился? Нет, надо держаться. У отца бывало и похуже, а он всегда держался и был спокойным и доброжелательным. Мало что там внутри кипит, а надо держаться во что бы то ни стало! Незачем посторонним людям видеть, что у тебя внутри кипит.

— Никита, сейчас приедет Виктор.

— Виктор?..

— О господи, соберись. Тот полицейский, что приходил.

— А, помню.

Виктор приходил к нему позавчера утром, и вчера они тоже виделись… или уже сегодня? В общем, ночью. Но ему кажется, что это было вечность назад. События как-то очень быстро разворачиваются, и Никита думает о том, чего еще ему теперь ждать — ножа в спину, шальной машины на переходе, яда в стакане чая? Он думает о том, что змея могла его укусить и сейчас он был бы уже мертв, а значит, все его неприятности уже закончились бы. Но как тогда мама? У нее, кроме него, никого больше нет. Надо держаться, надо выжить

А еще он категорически не хотел умирать именно такой смертью. Вот как угодно, только не от укуса мерзкой ужасной твари. Хотя, вполне возможно, змея и неядовитая, но Никите это все равно. Его страх перед отвратительными тварями никуда не девается даже от точного знания, что гадина не ядовита.

«Господи, я больше не смогу работать в этом кабинете. — Никита снова и снова вспоминает, как выползала из банки змея. — Интересно, камеры Важинского были включены?»

Важинский, легок на помине, поднимается по лестнице. Никита понимает, что ему надо бы встать, он все-таки директор, но сейчас ему вообще наплевать на этикет.

— Сидите, Никита Григорьевич. Сейчас велю принести вам воды.

— Я не кисейная барышня. Вода — это уже лишнее, Алексей Дмитриевич. — Никита усмехнулся. — Вопрос в другом: работали камеры или нет?

— Работали. — Важинский вздохнул. — Я решил повременить с демонтажем, пока все не прояснится. Исключительно для вашей пользы, Никита Григорьевич. Моя работа заключается именно в обеспечении безопасности на вверенном мне периметре.

Важинский так и сказал — «периметре». И было в этом что-то нарочитое, что-то такое, от чего Никита вдруг подумал: «А чего это я тушуюсь перед ним? Да плевать на его прищур! Ну, смотрит он, как я рыбок кормлю. Какие секреты он мог узнать, подглядывая за мной в кабинете? А что видел видеопасквиль Габриэллы… Так его еще несколько тысяч граждан видело, а может, и больше. К счастью, далеко не все поверили».

— Хорошенькая безопасность! Кто-то в магазин змею пронес! — Никита в упор смотрит на Важинского. — А если не одну? Укусит кого-то из сотрудников, или покупателя, или даже ребенка. Вы это себе представляете? Надеюсь, от ваших камер хоть в этот раз был какой-то толк.

— Я займусь этим. — Важинский потоптался рядом, опешив от такого напора всегда корректного директора, которого он втайне считал слабаком и простофилей, потом присел на ступеньку рядом с Никитой. — Неладное у нас происходит, Никита Григорьевич. В коллективе разложение пошло, понимаете. А тут еще все эти события вокруг вас.

— Кому не нравится работать в нашем магазине — выход всегда есть. — Никита холодно смотрит на Важинского. — Все знают, где находится дверь в этом помещении. А болтовня… Ну, поболтают, конечно. Этого не избежать, на чужой роток не накинешь платок. Просматривайте то, что наши сотрудники пишут в соцсетях, и, если кто-то перейдет грань, просто дайте мне знать. И мы решим, просто сболтнул человек лишнего или преследует какую-то цель.

— Дельно. — Важинский уважительно кивнул. — Давайте сейчас посмотрим записи с камер. Я тут еще одну по-тихому установил. Уж не обессудьте, Никита Григорьевич, но в свете последних событий…

— И сотрудники о ней не знают?

— Ни одна живая душа! Запись идет на мой компьютер и больше никуда. Так что если даже злоумышленник сумел обойти уже установленные камеры, ведь об них-то все знают, то эту он обойти не мог.

— Или она… — Никита вздохнул.

Ничего не меняется, некоторым людям нужно хорошенько наподдать, только тогда можно добиться уважения. Вот и Важинский после взбучки переменился разительно.

— Где она установлена?