Ничего не возьму с собой

— Диана, ты просто послушай. — Раиса усадила подругу в кресло. — Все уже случилось, ты пойми. Ничего не исправить, что бы ты ни делала сейчас. Но ты должна выстоять, слышишь?

— Виктор тебе позвонил, да?

— Да. — Раиса вдруг ощутила страшное опустошение. — Наши мальчики такие — самое трудное оставляют нам. Тебе нужно жить, Андрей бы этого хотел.

— Мне нужно к нему.

— Нет, Диана, послушай, это никуда не денется, а пока наше место здесь, чтобы завершить то, ради чего погиб Андрей. — Раиса изо всех сил старается говорить спокойно, ненавидя сама себя за это. — Нужно успокоиться и постараться быть сильной. Я…

Диана уже не слышит. Она хочет остаться одна, упасть лицом в подушку и кричать, кричать, кричать. Изо всех сил, пока не пропадет голос, потому что боль, которая сейчас разрастается в груди, требует выхода. И Диана понимает, что если сейчас она что-то не предпримет, то ее сердце разорвется, разлетится в пыль, и тогда уж будет не собрать… хотя и сейчас уже не собрать.

Потому что еще минуту назад она была ужасно, невероятно счастлива. Ведь минуту назад ее Андрей был еще жив, она строила планы, мысленно спорила с ним, обдумывала, как они проведут выходные, когда снова станут жить в своей квартире, планировала напечь пирогов с малиной и вообще о самых разных вещах думала как о само собой разумеющихся, а теперь она осталась одна. И Андрей никогда уже не войдет в их дом, никогда она не ощутит того невероятного счастливого покоя, который всегда ощущала рядом с ним. Того всеобъемлющего счастья просто потому, что рядом твой человек, в котором уверена больше, чем в себе, и который не просто разделил с ней ее ношу, но стал ей опорой и поддержкой.

Как часто мы не понимаем того, что вот эта самая минута и есть счастье — когда живы и здоровы близкие, когда хорошие друзья, когда рядом твой, именно твой человек, а в кроватке спит ребенок. Как же не ценится обычная минута, когда все вполне благополучно. Все это воспринимается как нечто само собой разумеющееся, но потом приходит беда, и ты понимаешь, что жизнь твоя разрушена и что ничто уже не будет прежним, и понимаешь — вот тогда было счастье. А ты не оценил его, не возблагодарил богов за то, что так счастлив, а пенял на невынесенный мусор и какие-то ерундовые вещи, без которых вполне можно обойтись, а вот без счастья — никак.

Диана слишком долго была одна, чтобы не оценить подарка судьбы, который получила, когда вступила в осень своей жизни. И она думала, что вот вырастят они Аленку, и Наташа с Олегом родят им внуков, и Аленка выйдет замуж, и беспокоилась, успеют ли они с Андреем поставить ее на ноги, и по всему выходило, что даже и детей ее понянчат, не то что на ноги поставят.

А теперь ни о чем гадать не надо, жизнь ясна и понятна до самого ее конца. Если это можно теперь назвать жизнью.

— Диана…

— Рая… ты возьми сегодня Аленку к себе. Скажи, что мама уехала ненадолго. — Диана держится изо всех сил, понимая, что если Раиса сейчас не уйдет, то она сорвется прямо при ней, а этого допустить никак нельзя. — Мне надо побыть одной.

Раиса протестующе вскинулась, но Диана движением руки заставила ее замолчать.

— Я не покончу с собой и не умру от инфаркта. Но я должна побыть одна.

Раиса молча кивнула и вышла, услышав за спиной щелчок закрывающегося замка.

Диана прошлась по комнате, ее била дрожь. Ей стало вдруг холодно, так холодно, как никогда в жизни, она забралась в кровать, укуталась в одеяло, но дрожь не унималась. Она снова поднялась, подошла к окну, вернулась к столу, поправила часы на каминной полке. Она не знала, что делать, она не могла осознать размер свалившегося на нее горя, а более того — не хотела.

Она просто не могла себе представить свою жизнь без Андрея.

Вот так годами они дружили, потом их отношения изменились, но Диана продолжала настаивать, что это просто другая разновидность дружбы. А когда Андрей сделал ей предложение, она даже рассмеялась: тебя-то что не устраивает в наших отношениях, ведь все и так отлично? Она боялась что-то менять в своей жизни, которая уже устоялась и текла спокойно, привычно и вполне знакомо. А он настаивал, и Диана согласилась, а сейчас она думает о том, сколько же времени они упустили по причине ее глупого упрямства и подспудных страхов что-то менять!

А теперь Андрея нет, и ее жизнь уже никогда не будет прежней.

Вдруг неясное воспоминание словно пронзило ее, и Диана открыла дверь, схватила свой телефон со стола и бросилась в комнату, которая служила библиотекой. Где-то в глубине дома были слышны голоса вернувшихся с прогулки детей, но Диана лихорадочно ищет на полках нужную книгу.

— Ну, конечно же!

Диана пролистала тонкие страницы тяжелой книги в толстом синем переплете.

— Конечно же, вот оно!

Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее.

18

— Андрей умер у меня на руках. — Капинус понимает, что это манипуляция, но ему нужны ребята Бережного. — Насколько я знаю, яд обнаружился в меде. Андрей сказал мне: какой мед у них душистый! А это был запах яда, замаскированный цветочной отдушкой.