Ничего не возьму с собой

— Немного. — Виктор понимает, что нужно рассказать, но ему очень не хочется делиться информацией с чужаком, пусть он хоть сто раз друг Бережного. — Привиденька и Громовержец показали, что кровь для осуществления плана взята ими в больнице, из запасов консервированной крови. Второй дебил по кличке Громовержец работает там медбратом… вернее, работал. Вылетел он оттуда как пробка. Я думал, Семеныч его убьет. На вопрос, кто их на такое преступление подвигнул, клянутся хором, что сами все придумали после того, как пообщались в группе таких же дебилов в соцсети и насмотрелись на чужие подвиги. Бить морду Радецкому поостереглись, парень он крепкий, запросто мог бы навешать плюх в ответ. Так они решили достать его таким способом. Но тут всплыла одна деталь: кукла, которую они использовали, имеет серийный номер, куклы такого класса все имеют серийные номера. И кукла эта была куплена в интернет-магазине, а покупка оплачена картой, принадлежащей Игорю Недзвецкому. Двенадцать дней назад. И кто-то просто оставил пакет с куклой в вокзальной камере хранения, прислав им код замка.

— Вот как. Грамотно, ничего не скажешь. — Капинус впервые выказал удивление. — Значит, кладовщик все-таки был в деле?

— Или кто-то, кто имел доступ к его карте и знал ПИН-код. — Семенов по-прежнему недоверчиво смотрит на Капинуса. — Но кукла эта стоила немало, и кладовщик не мог не заметить исчезновения такой суммы с карты. Ну, а там — слово за слово, хреном по столу… сказал же он Лепехиной, что видел кого-то, кого в магазине быть не должно.

— Ясно. — Капинус раздраженно побарабанил пальцами по столу. — Все факты разрозненные, но уже можно их как-то собрать в схему. Итак, есть человек, который истребил комиссию генерала Радецкого и их семьи. Думаю, Радецкого оставили, так сказать, на закуску. Генерал умер, остался сын. И тут появляется трогательная девушка-фея с неземным именем Габриэлла, парень теряет голову, ну а дальше уже история с его якобы избиваемой женой и отжимом квартиры. Нам надо понять, связаны ли эти две ветви криминала между собой. Потому что если нет, то борцы против домашнего насилия сильно напортили профессионалам, планирующим по-тихому убрать оставшихся Радецких. Если же это одни и те же люди, то в случае с Никитой Радецким они отошли от привычного сценария совершать все по-тихому. И либо у организатора всего этого праздника личные счеты именно с Никитой, либо эти преступления не связаны.

— Тут надо подумать. — Виктор хочет уйти и поговорить с Семеновым. — Я сейчас покажу фотографии с похорон кладовщика менеджеру магазина Ане Лепехиной. Она может кого-то узнать, кого там быть не должно.

— А я съезжу в прокуратуру и займусь этой «Вестой» вплотную. — Семенов понимает, что напарник пытается уйти под благовидным предлогом, и всецело поддерживает такое решение. — Самое их дело — потормошить эту организацию, учитывая уголовное дело с интернет-мстителями. Подстрекательство к убийству.

— Хорошо. — Капинус снова гладкий и непроницаемый. — Я же займусь вплотную убийством генерала Бережного. Потому что убили его из-за этого расследования. Видимо, тоже посчитали, что все нити в его руках и без него расследование развалится, а преемник не станет соваться в дело, которое явно вне юрисдикции полицейского департамента. Но они просчитались, потому что, пока мы не раскрутим дело, я этот кабинет не покину, тут уж дело принципа.

Виктор кивнул, соглашаясь. Что ж, у него тоже дело принципа.

* * *

Аня Лепехина почти не спала. Только закрывала глаза, как вдруг появлялся Игорь и что-то говорил ей, пытался втолковать в своей обычной мягкой манере, его карие глаза смотрели на Аню привычно — ласково и грустно.

И Аня просыпалась и не помнила ни слова из того, что Игорь ей сказал.

А то, откуда ни возьмись, вдруг приползала змея.

И было бы логично, если бы змея потом превращалась в Габриэллу — такие аналогии подсознания расшифровать легко. Но нет, змея была обычной змеей — маленьким африканским бумслангом, пугливым и чрезвычайно ядовитым, который почему-то заползал, прячась, в ее шкафчик и там плакал. Аня слышала его горестные всхлипы, и ей было жаль ужасно ядовитого зеленого бумсланга, вот хоть и африканского.

И она снова просыпалась.

Никита спал в спальне своей матери. Анастасию Петровну прооперировали и перевели в реанимацию, куда их так и не пустили. Вышел Семеныч, и как старых знакомых зазвал в свой кабинет, где обстоятельно растолковал, что именно сделал, и сколько времени займет восстановление, и чтоб они разных глупостей и в головы не брали, потому что все идет по плану, им, Семенычем, составленному, и вообще ступайте домой, нечего тут стерильность нарушать.

И они перестали нарушать стерильность.