Ничего не возьму с собой

— Выяснили, кто подмешал яд? — Виктору нужно знать, что произошло, его гложут сомнения. — Там ведь список не такой и длинный: повар да официантка.

И ты. Виктор в упор смотрит на Капинуса и понимает — тот уловил недоговоренное. Да, и он мог отравить своего давнего друга Андрея Бережного. Теоретически — мог.

— Я бы не тронул волоска на его голове. — Капинус вздохнул. — Я понимаю, что это звучит высокопарно и вообще только слова, но мы с Андреем знакомы с рождения и до пятнадцати лет жили в одной коммуналке, наши родители близко дружили, я крестный их с Дианой дочери. И я все равно понимаю ваши сомнения, уж вам-то отлично известно, что порой убивают даже самых близких, но я Андрея не убивал, у меня не было для этого причин.

— Ладно. — Виктор тяжело повернулся, чтобы видеть одновременно и Семенова, и человека за столом Бережного. — Примем пока на веру. Так кто же отравил мед?

Он не хотел говорить «отравил Бережного», это пока было выше его сил. Он просто не мог себе представить деятельного и насмешливого Михалыча мертвым. Не мог, и все.

— Частичек яда не нашли ни на руках, ни на одежде персонала и посетителей. — Капинус покачал головой. — Возможно, этого человека на момент смерти Андрея в кафе уже не было, а камер там нет. Я всем сброшу фотографии посетителей кафе, но выборка не репрезентативна: когда Андрей упал, многие поспешили уйти, предвидя общение с полицией.

— Ясно, — кивает Виктор, потому что злиться на несознательных граждан сейчас нет смысла. — А почему вы заинтересовались делом Радецкого?

— Думаю, тут надо начать издалека. Я давно занимаюсь делом Радецкого. Сначала я занимался людьми, которых комиссия Радецкого вывела на чистую воду. — Капинус снова сел в кресло Бережного, здраво рассудив, что смена места будет приравнена к поражению. — Это была масштабная торговля оружием и наркотрафик под видом армейских поставок, что напрямую угрожало безопасности страны.

— Вы знали генерала Радецкого?

— Знал. — Капинус огляделся в поисках стакана, ему хотелось пить. — Это был очень честный человек, но очень тяжелый в том смысле, что его принципиальность часто была неудобной, хотя он всегда был прав. И когда нужно было разогнать это змеиное гнездо, главой комиссии назначили именно Радецкого, потому что его нельзя было купить. Есть, знаете, такие люди, которых купить невозможно, и Радецкому можно было предлагать все сокровища мира, а он бы вот так сидел, перебирал накладные и гнул свою линию. А вот офицеры, замешанные в хищениях и торговле наркотиками, попали прямиком ко мне, минуя военную прокуратуру. И я свое дело тоже сделал, ни один из них уже не вернулся к прежним занятиям, они все до сих пор сидят в тюрьмах, имущество конфисковано. Когда работа комиссии завершилась, я потерял из виду Радецкого и вспомнил о нем, только когда увидел некролог в одной из газет. Я поинтересовался причиной смерти и был очень удивлен — сердечный приступ. Генерал всегда был в отличной форме, он следил за собой, и смерть от сердечного приступа показалась мне подозрительной. И я решил поинтересоваться судьбой остальных офицеров из той комиссии. Н-да… удивился даже я.

— Все умерли.

— Все не просто умерли. Погибли семьи, и при этом все выглядело благопристойно. — Капинус наконец обнаружил бутылки с водой. — Я долго собирал факты, сводя в единую систему то, что сейчас уже, безусловно, известно и вам. Имеется череда смертей, казалось бы, никак между собой не связанных. Единственное общее звено — расследование комиссии генерала Радецкого. А потом я обнаружил рапорт самого Радецкого. После смерти Лидии Дороховской он, видимо, пришел к схожим выводам, но к нему не прислушались. И я пытался искать связи между погибшими, некие общие моменты, но так ничего и не нашел. Идеальная серия преступлений и ни одной, даже самой мелкой, улики.

— Ну, это как посмотреть. — Виктор насмешливо прищурился. — Михалыч вот в два счета расшифровал Габриэллу. И я уверен, что, как только мы эту дамочку найдем, у нас появятся ответы на многие вопросы.

— Ты ее сначала найди. — Семенов смотрит исподлобья, ему не нравится ситуация. — Ищи-свищи, я сделал все запросы, которые мог, но даже личность ее установить не удалось. А вам удалось?

Он в упор смотрит на Капинуса, и все его мысли и сомнения очевидны.

— Нет.

Пискнул телефон Виктора — Генка что-то прислал ему на защищенную линию. Что-то, обозначенное матерным словом, означающим полный треш.

— Прошу прощения.

Виктор открыл присланный файл и по мере того, как он читает, все больше осознает масштабы случившейся катастрофы.

И промолчать нельзя.

— Скажешь нам?

Капинус смотрит на Виктора с непроницаемым лицом, и Виктор невольно копирует его выражение.

— Это от жены. Я попросил ее поговорить с Дианой. Ну, надо было ей сказать.

— Согласен. — Капинус чувствует, что Виктор не говорит ему правду, но заставить его он не может. — Ладно, я предлагаю все-таки объединить усилия. Что известно о людях, покушавшихся на Никиту Радецкого?