Ничего неизменного

— Сегодня мне понадобятся der Schlitzohren, — предупредил Хасан. — Есть одна идея насчет Хольгера. Хватит одного-двух. Но нужны такие, кто умеет пользоваться «Туманом».

— Ок, — голод во взгляде ненадолго сменился любопытством. — Привести их в «Крепость»?

— Нет. Принеси что-нибудь из их личных вещей. И пусть до утра не выходят из-под «Тумана».

— Хочешь проверить кого-то с дайнами ясновидения?

— Хочу проверить нашу собаку. Ясновидящая у нас и так есть, ее и проверять не надо.  

— Мухтара? — Заноза заинтересовался по-настоящему, — так вампиры же не пахнут. И вещи вампиров не пахнут.

— Ну, от тебя-то на весь дом опилками несет, — заметил Хасан. И только головой покачал, когда Заноза, развернувшись на пятках, унесся в подвал.

От древесного запаха душ и смена одежды не избавят. Да и ничего в нем нет неприятного. Но какой смысл это объяснять? Мальчик терпеть не может, когда от него чем-нибудь пахнет. 

Пока ехали в «Крепость», Хасан объяснил, в чем суть проверки. Объяснения отвлекали от мыслей об авариях и горящем бензине, и помогали не смотреть на стрелку спидометра, которая обычно притягивала взгляд, как магнит иголку. Ну, и, если в идее есть изъян, то Заноза может его разглядеть. Так же, как Хасан находил слабые места в его планах.

Хотя, тут-то все должно было быть просто. Либо Мухтар сможет найти вампиров по запаху, либо нет.

Мухтар чуял Занозу. Легко находил его и в доме, и в «Крепости», и даже в городе. На вопрос «где Заноза?» безошибочно выбирал направление, тянул поводок, радостно вилял обрубком хвоста. Хасан интереса ради не ленился позвонить и выяснить, где носит неугомонного бритта, и всякий раз убеждался, что Мухтар стремится в правильную сторону, просто самонадеянно пренебрегает расстояниями.

— Дело не в запахе, — обронил Заноза.

Прямо сейчас они летели по встречной, и он был слишком сосредоточен, чтобы разговаривать. А Хасана от того, чтоб надрать засранцу уши и хоть так напомнить о правилах дорожного движения, удерживали даже не соображения безопасности, а ощущение, что они едут слишком быстро, чтоб другие водители успели их увидеть.

Можно ли считать помехой на дороге автомобиль, который проносится тебе навстречу быстрее, чем ты можешь его разглядеть?

Аллах! Каких-то четырнадцать лет назад он представить не мог, что будет задаваться такими вопросами.

Дело было, конечно, не в запахе. Для Мухтара дело было не в запахе. Он чуял что-то другое. Так же, как это «другое» видела Эшива, когда смотрела «взглядом Луны». Но Эшива не умела определять местонахождение вампиров или людей. Она могла восстановить события, могла предсказать их наиболее вероятное развитие, могла попытаться угадать, где искать вещь или человека. Но с этим, последним, очень легко могла ошибиться.

Мухтар не ошибался. Однако с Занозой он был связан кровью. Для чистоты эксперимента требовались посторонние вампиры, которых пес никогда не видел и не знал.

Кованые ворота под аркой, ведущей во двор «Крепости», всегда открывались медленно. И смотреть на Занозу, остановленного на всем скаку, вынужденного ждать, всегда было забавно. Сейчас вот он сердито рычал на ворота, хотя вряд ли сам замечал, что делает.

Мухтар заметил, просунул башку между сиденьями и лизнул Занозу в ухо. Рычание сменилось шипением.

Мухтар подумал и лизнул еще раз.

— Он охотился на призраков, — Заноза дернул головой, хлопнул пса по морде и ворота, наконец, открылись, — призраки тоже не пахнут, но как-то ведь он их находил. Может, и с вампирами сработает. А вещи Хольгера у нас есть, и мы их не трогали, как забрали из «Крестовника», так и оставили в хранилище.

— Хороший, умный мальчик, — одобрил Хасан. — Все правильно понял.

И Заноза, и Мухтар — оба приняли похвалу на свой счет. Но если Мухтар обрадовался, то Заноза зашипел снова. Хотя, если спросить, с каким из трех определений он не согласен, он не найдется с ответом, только еще больше разозлится. Это Хасан точно знал. Потому что уже спрашивал. 

Заноза ожидал, что Лэа согласится встретиться с Мартином. Она скучала. Очень. Ей не хватало Мартина так сильно, что, проникаясь ее эмоциями, Заноза сам начинал тосковать по демону. Это и смешило, и слегка раздражало. Не то, что Лэа скучает, а то, что эмпатия в очередной раз выходила боком.

К счастью, когда приходило время идти на Тарвуд, чувства Лэа уже выветривались. А то неудобно могло бы выйти, честное слово.

Лэа скучала. И Заноза позвал бы Мартина в Алаатир раньше, не тянул бы три ночи, но нужно было дождаться, пока она перестанет вспоминать плохое, пока не начнет говорить только о хорошем, что было у них за годы, прожитые вместе. Сейчас он был уверен: Мартин извинится, Лэа поверит, и оба с радостью воспользуются возможностью простить друг друга. Потому что оба только этого и хотят.

Ничего нет важнее любви. И ничего нет страшнее, чем потерять ее.

А когда Мартин позвонил, Заноза, еще не ответив на вызов, понял, что ошибся. Не знал, в чем. Не знал, как это вышло. Черт, да Мартин еще и не сказал ничего. Просто стало ясно, что ничего не вышло. И Заноза не удивился, услышав в трубке: