Ничего невозможного

А с другой стороны, Морран ее побаивался. Причем гораздо больше, чем самого обжигающего гнева лорда Джевиджа. Кроме способности вдохновлять на подвиги, в леди Фэймрил имелось что-то тайное, что-то темное и запредельное. Когда женщина садилась за рояль и целиком погружалась в музыку, это чувствовалось более всего. Глаза ее прямо горели на бледном лице, и где-то на дне огромных черных зрачков полыхало медным расплавом пламя, тонкие пальцы вонзались в клавиши, будто когти гигантской птицы в тушу жертвы. Дорогой, идеально настроенный инструмент стонал от боли и экстаза, когда она делала особо мощный пассаж. Лорд канцлер в этот момент мучительно кривил губы и хмурился мрачнее обычного. Он знал ту черную тайну, которая на несколько мгновений превращала его спокойную и выдержанную супругу в одержимую жаждой мести ланвилассу, знал и тоже боялся. Докопаться до истины Морран пока не мог, но, почитая себя человеком наблюдательным и терпеливым, собирался раскрыть и эту загадку тоже. В конце концов, времени у него теперь будет достаточно, они с милордом сумели договориться о компромиссе. После столь памятной и эмоциональной беседы в положении лежа возле горящего ландо маг размышлял недолго и согласился присягнуть лорду Джевиджу. Да, он стал пожизненным телохранителем канцлера, зато принадлежность Тайной службе превратилась в формальность. Печать Ведьмобоя отныне намертво связывала Моррана Кила с Россом Джевиджем. Смерть подопечного означала утрату волшебного дара, но экзорт счел такую плату оправданной. Он хотел на свободу любой ценой.

Один из охранников привлек внимание мага, указав на быстро идущего в их сторону человека.

«Ба! Так это же капитан Деврай!» — сказал себе Морран.

Решение принято, оформлено в виде представления и отправлено специальным курьером в Эрдорэш[13] на утверждение императору. Осталось только измыслить необходимое количество аргументов, чтобы уломать-убедить Раила. И, разумеется, назначение вице-канцлера будет воспринято как косвенное признание во лжи, а следовательно, и виновности. Но выжидать более нельзя, ибо промедление чревато последствиями. За несколько следующих лет Россу предстоит выпестовать достойного преемника, создать для него образ и укрепить репутацию, чтобы со спокойной душой передать дела. Кориней не стал прятаться за мудреными диагнозами, а честно сказал: «Дни ваши сочтены, милорд. Фатальное кровоизлияние в мозг отнюдь не за горами, а потому следует не просто поберечься, а хоть как-то отсрочить уход, хотя бы ради Фэйм и детей, которых вы осиротите». И не поспоришь. Не обзаведись лорд канцлер семьей, не обрасти любимыми, работал бы на износ до смертного часа. Но уж коль даны брачные обеты и принят родительский долг, то вправе ли он лишать близких внимания и участия?

В чем-то это будет даже захватывающе — поделиться знаниями и опытом, рассказать о подводных камнях и ловушках, коих в политике неисчислимое множество, а заодно расширить для преемника мир до крайних пределов, шагнуть за границы, научить властвовать над человеческим воображением. Опять же испробовать себя в качестве наставника… м-м-м… что-то в этом есть. Во всяком случае, скучно не будет — точно.

После выхода в отставку Джевидж не собирался сразу ложиться в гроб и смиренно ждать прихода смерти. В конце концов, он никогда, с самой ранней юности не имел столько свободного времени, чтобы всерьез задумываться над его использованием. Фэйм всегда мечтала поехать на Восток. Что, если подарить ей такую возможность? Да и самому полюбоваться прекрасной землей, завоеванной им для всего Эльлора. Разве Россу не снились бескрайние степи, синие скалы, каньоны и ущелья, разве не мечтал он снова увидеть незабываемый Ал-Дарла? От нежданных воспоминаний о Кехтанском походе у канцлера резко улучшилось настроение, потому что ничего не доставляет такого удовольствия, как, пусть даже мимолетный, возврат ощущения силы здорового и неутомимого тела. Словно жаркий ветер снова дыхнул в лицо, словно на губах сохранился вкус пыли и крови…

И, словно живое напоминание о Востоке, на аллее появился Гриф Деврай. Весь из себя бравый капитан имперских рейнджеров — в широкополой шляпе, при револьверах и пижонских сапогах на скошенных каблуках. Не забудьте также про плащ, атласный жилет, шейный платок-бандану, длинные волосы, собранные в «хвост», и пышные пшеничного цвета усы — вот вам и герой Кехтанского похода, самый популярный частный сыщик столицы и просто колоритный мужчина в расцвете сил.

Гриф рассекал пространство, точно несущийся на всех парах локомотив, разве только дым из ушей не валил, торопился, едва не срываясь на бег, и явно волновался.

Джевидж улыбнулся, приветствуя бывшего рейнджера по- приятельски, но едва тот приблизился к скамейке, где сидел канцлер, настолько, чтобы можно было разглядеть выражение лица Деврая, как улыбка сама собой увяла от нехорошего предчувствия.

— Милорд…

— Что случилось?!

Росс даже не заметил, как вскочил с места и шагнул навстречу.

— Милорд, несчастье случилось… вашего сына…

«О ВсеТворец! Пощади!»

— Что?!