Ничего особенного не происходит. Уютные истории для спокойного сна

Годы спустя я по-прежнему распыляю внимание во многих направлениях, а моя сестра — все еще мастерица. Недавно я позвонила ей, когда нашла на блошином рынке вещицы, которые, по моему мнению, были достойны ее мастерской. Я ехала по улице в ясный осенний день, любуясь красками переливающихся листьев, когда увидела вывеску уличного рынка. Повинуясь внезапной прихоти, свернула на обочину и вошла в лабиринт палаток и ларьков. На вешалках висели старинные университетские куртки с потертыми нашивками и именами, вышитыми золотой нитью. Рядом стояли старые ящики из-под молока, наполненные пластинками пятидесятых и шестидесятых годов.

Я нашла старую жестяную подставку для торта, которая была только слегка помята, с прорезью на дне для ножа. Самое то, чтобы взять с собой на пикник торт, чего я почти наверняка никогда бы не сделала, но она была такой очаровательной и стоила всего несколько долларов, поэтому я добавила ее в свою коллекцию.

Прежде чем уйти, я нашла маленькую деревянную музыкальную шкатулку, украшенную крошащимся бархатом, которая без особого энтузиазма попыталась ожить, когда я ее отворила. Внутри была крошечная резная девочка на коньках. Она должна была крутиться по дорожке, прорезанной внутри коробки, вокруг заснеженной сосны и гордо стоящего в сугробе оленя. Я попробовала вставить ключ в заднюю часть шкатулки, но она уже была слишком туго затянута, и, боясь, что еще раз сломаю ее, я осторожно закрыла крышку, заплатила за безделушку несколько купюр и отнесла в машину.

Сестра пригласила меня прямо к себе в мастерскую, пообещав тем временем сделать кофе. Вскоре мы уже стояли с горячими чашками в руках перед маленькой коробочкой. Если отец был немного небрежен в отношении к инструментам, сестра, наоборот, педантична. На деревянных стенах с колышками организованными рядами висели разнообразные приспособления. Было очень приятно видеть каждую вещь на своем месте: рядом с большой висела отвертка чуть поменьше, а около нее совсем крошечная. На полу стояли аккуратные ящики с восстановленными деталями и кусками древесины, металлические коробки со шлифовальными листами, упорядоченными по зернистости, крошечные пластиковые лотки с крепежом любых форм и размеров. На стенах висели полки со старыми учебниками, в которых закладкой служили нитки бечевки, и ящики с журналами времен молодости отца. Здесь приятно пахло стружкой и было тихо, если не считать тикающих часов, которые моя сестра восстановила и с гордостью развесила по стенам.

Она сунула за ухо широкий плотницкий карандаш и достала из ящика коробку с очень маленькими инструментами, наклонила лампу с гусиной шеей и начала медленно разбирать музыкальную шкатулку. Пока она работала, я бродила по комнате, потягивая кофе и наблюдая, как на улице опадают листья. Пролистала журнал для любителей мастерить своими руками и, когда одни из часов пробили полдень, увидела, как маленькая резная дверь открылась в фасаде и крошечная птичка выскочила, чтобы петь вместе с колокольчиком. В то же время деревянная фигура у их основания поднесла крошечный бинокль к нарисованным глазам, чтобы разглядеть птицу. Я усмехнулась этой хитрости. Сестра удовлетворенно вздохнула со скамейки, и я повернулась, чтобы посмотреть, как она медленно заводит ключ в задней части музыкальной шкатулки. Я присоединилась к ней, и мы слушали сладкие жестяные звуки мелодии, которая звучала впервые за десятилетия, и смотрели, как фигуристка вращается и скользит по своей дорожке.

Не все, что перестало работать, нужно выбрасывать. Немного терпения и усилий — и зазвучит музыка.

Сладких снов.

Немного терпения и усилий — и зазвучит музыка.

Прохладная погода и горячая ванна

На деревьях еще оставались листья, но их было немного. Я подняла глаза со своего места на гравийной дорожке и увидела, что с ветки, высоко поднятой к серому небу, все еще свисают ярко-оранжевые дубовые листья. Я представила себе, как они договариваются остаться ненадолго, чтобы продержаться хотя бы несколько дней. Я оглядела землю между стволов деревьев: там был иней, а поднявшийся ветер толкал к корням и пням груды сухих бурых сосновых иголок и опавших листьев. Я глубоко вдохнула и почувствовала не запах пряной дымной осени, а прохладную чистоту наступающей зимы. Скоро должен был пойти снег, но я улыбнулась упрямым листьям; все еще оставалось немного времени.

Я надвинула шляпу пониже на уши и подставила лицо ветру; он был прохладным, но не резким, и я почувствовала, что проснулась. Тропинка вильнула передо мной, двигаясь вдоль ручья, и я повернула вместе с ней, наблюдая, как вода скользит по замшелым камням и пенится в медленно вращающихся водоворотах. Весной с этого места я наблюдала за лягушками, когда они прятались в густой траве на берегу или плавали, медленно моргая глазами, чуть выше уровня воды. Впереди ручей набирал силу, разливался и двигался быстрее. Я остановилась у старого моста и перегнулась через перила, глядя вниз на воду, несущуюся подо мной.