Ничего примечательного, просто Ассина Марен...(СИ)

Из предоставленных ему сотрудниками докладов будущий глава клана, все это время наблюдавший со стороны, удобно прислонившись к толстому шершавому стволу росшего чуть поодаль от всей этой кутерьмы дерева, знал, что подобное поведение было для Ассины не исключением, не демонстрацией, а постоянной манерой общения. И большая часть персонала на площадке, частенько сталкивавшегося с капризами и истериками чувствительных высокооплачиваемых моделей, делала все возможное, чтобы спокойной и вежливой молодой женщине было тепло, максимально удобно и комфортно.

Конечно, были и те, кто пользовался неконфликтностью девушки, но рано или поздно подобные люди создавали слишком явные неудобства для рабочего процесса и исчезали. Ассина же воспринимала их появление и исчезновение, как и неурядицы, с необъяснимым для окружающих равнодушием. А вот Астор понимал, что такие мелочи, как едва теплый чай или неподанный стул, Ассину волновали мало просто потому, что ей было о чем подумать и помимо этого. Размышления молодого человека прервал полноватый мужчина в форме рабочего, державший в руках пластиковый стаканчик с горячим чаем. Брюнет с улыбкой и легким поклоном протянул напиток: — Госпожа Аниса, — он взглянул в сторону допивавшей что-то из такого же пластикового стакана девушки, чей псевдоним являлся символом известности, успеха и признания, — волнуется, что Вы замерзли и устали. Может быть, присядете? Там есть стулья, — он показал рукой на площадку.

Астор покачал головой и улыбнулся: — Спасибо за заботу. Чего-нибудь горячего действительно не хватало. Я здесь постою. Очень удобно. Все видно и не мешаю. Передайте мою благодарность госпоже Анисе.

Рабочий кивнул и вернулся на площадку. Успокаивающе махнул рукой посмотревшей на него фотомодели и направился к осветительным приборам. Ассина повернула голову и взглянула на потягивавшего обжигающий чай мужчину. Тот отсалютовал стаканчиком. Девушка кивнула и обратила все свое внимание на фотографа.

То, чего опасались, все-таки случилось. Из тяжелых черных туч хлынул дождь. В одно мгновение все находившиеся на площадке стали похожи на мокрых, частично вооруженных зонтиками, мышей. Впрочем, особенно упитанная отсыревшая мышь — фотограф проекта, казалось, вообще не заметил данного «природного неудобства». С радостным воплем и огромным энтузиазмом он принялся отщелкивать очередные кадры, на которых модель за секунды из бабочки превратилась в русалку. Водостойкий макияж прекрасно держался, а мокрое платье и прическа придавали образу своеобразие и новизну. Остальным же оставалось только молча терпеть издевательства природы и начальства и пытаться свернуться в мокрые компактные клубки под сильными порывами ветра, вызывавшими восторженные возгласы у творческой личности и судороги и мурашки у всех окружающих.

Пока продолжалась эта «мокрая» съемка, Астор успел сходить к машине, вытащить зонт и вернуться на свой наблюдательный пункт. Посмотрев на выпачканные в грязи и листве носы итальянской обуви, молодой человек перевел взгляд на часы, а затем на площадку. Он не хотел вмешиваться, но рисковать здоровьем Ассины не собирался. Мысленно мужчина дал фотографу минут десять. И они уже практически истекли. Вернувшись к автомобилю, шатен достал фляжку с коньяком и теплый свитер, валявшийся в салоне с прошлого похода в клуб. Затем направился к площадке с четким намерением, прервать творческий полет одного забывшегося специалиста.

Однако ситуация изменилась и без его вмешательства. Ни макияж, ни профессионализм уже не могли скрыть посиневшие губы модели и заторможенные из-за холода движения, так что съемки пришлось прекратить. Оторвавшись от объектива, фотограф с неудовольствием огляделся вокруг и только сейчас оценил ситуацию на площадке. С выражением легкого шока на лице осмотрев глубокие, увеличивавшиеся на глазах лужи и лопающиеся огромные дождевые пузыри, а также скукожившихся, намотавших на себя все, что можно, людей, почувствовав, наконец, резкие порывы ветра и хлещущие в лицо струи, он с виноватым и смущенным видом обернулся к медленно и осторожно спускавшейся с мостика на нетвердых ногах модели.

Астор быстро подошел к не замечавшей его девушке, чье внимание было полностью сосредоточено на мокром и скользком настиле моста, и накинул на плечи свитер. Замерзшая Ассина даже не вздрогнула. Заторможено подняла глаза на мужчину и попыталась улыбнуться. Удалось ей это плохо. Губы занемели от холода. Шатен подхватил девушку под руку и оттащил под навес, где усадил на табуретку. Выпихнул сунувшегося было с извинениями фотографа, чтобы не мешал суетившимся уже вокруг ассистенткам высушить и переодеть закоченевшую модель. Спустя несколько минут уже шатенка вышла из-за занавесок, прихлебывая что-то горячее, судя по цвету, опять чай. Астор отобрал неизвестно откуда взявшуюся огромную кружку, добавил в нее коньяк и вернул девушке. Та взглянула на покаянно склонившего голову фотографа, опять просочившегося под навес, тот замахал руками: — Все-все. На сегодня съемки закончены.