Ничего примечательного. Просто Ассина Марен...(СИ)

Знакомые кованые ворота и таинственный, больше похожий на лес, парк. Ассина поморщилась, но без разговоров вылезла из машины, припаркованной Астором в крытом гараже. Краем глаза блондинка заметила несколько дорогих спорткаров и пару ретромашин, но подходить и осматривать не стала. Настроения не было. Декорированный светлым деревом лифт поднял молодых людей в жилую часть дома. А вот этот песочного цвета коридор, штукатурка стен которого напоминала волнистую поверхность дюн, был гостье хорошо знаком. Шатен повернул направо. Модель нахмурилась, поджала губы и мерно задышала, стараясь вернуть себе душевное равновесие, или хотя бы его видимость. Она надеялась спрятаться в своих комнатах, но похоже, и этим мечтам не суждено сбыться. Частые посещения заставили «топографический кретинизм», как его называла иногда в сердцах Ассина, сдать позиции. Девушка неплохо ориентировалась в огромном поместье и сейчас тоскливо раздумывала над тем, зачем же они идут в деловую часть дома. Среднего роста мужчина в неизменном черном костюме с поклоном отворил двери, пропуская молодого господина и его спутницу.

- Мама, извини, что мешаю, - Астор подошел к поднявшей голову и светло улыбнувшейся ему женщине, длинные каштановые волосы которой были замотаны в пучок, скрепленный двумя карандашами, заправил выбившуюся прядку за ухо и нежно поцеловал мать в щеку, - нужно показать Ассине папочку.

Девушка тихо поздоровалась с поправившей очки в тонкой черной оправе хозяйкой поместья, а по совместительству, как Ассина совсем недавно узнала, и реальной главой синдиката, и смущенно перевела взгляд на серо-черную абстракцию, занимавшую большую часть стены справа от стола цвета горького шоколада. Неудобно вот так врываться среди ночи…. Хотя особого удивления их появление не вызвало, видимо, к подобным визитам здесь уже привыкли. Модель переступила с ноги на ногу и немного пошевелила пальцами. Высокий каблук вечерних туфель, представлявших собой скорее сумасшедшее переплетение многочисленных серебристых цепочек, смотрелся великолепно с дизайнерским платьем, но не давал ногам и шанса отдохнуть.

Глава клана пробежалась взглядом по вычурному вечернему наряду гостьи, встала из-за стола, подошла ближе и легко коснулась губами щеки девушки.

– Госпожа Саэ, на мне ведь тонна косметики, - Ассина окончательно растерялась и сказала то, что первым пришло в голову.

- Переживу как-нибудь, - шатенка махнула рукой, на запястье которой красовался широкий кожаный браслет, и босыми ногами прошагала по мягкому пушистому ковру к сейфу, сейчас не закрытому отодвинутым в сторону выполненным в стиле граффити пейзажем, открыла тяжелую дверцу и вытащила две увесистые черные папки и внешний жесткий диск в ярко-красном кожаном чехле. И вручила все это «богатство» сыну.

- Спасибо. Мы пройдем в мой кабинет, – Астор подхватил девушку под руку и развернулся к выходу.

- Подожди, дорогой. Думаю, нашей гостье будет полезно посмотреть еще и эти документы.

Госпожа Саэ одернула нежно-голубую футболку, поправила сползшие на бедра вытертые белоснежные джинсы, вернулась к столу и передала шатену прозрачный файл с несколькими листами с отпечатанным текстом внутри. Астор заинтересованно просмотрел часть информации, поднял глаза на женщину, чуть склонил голову и благодарно улыбнулся: - Спасибо, мама.

- Всегда пожалуйста, и, Ассина, - девушка взглянула на спокойное, безмятежное лицо главы клана, - не принимай все слишком близко к сердцу. И помни, мы способны просчитать ситуацию и защитить дорогих нам людей, - мать Астора помолчала и добавила, - но жизнь есть жизнь.

Зрачок зеленых глаз расширился, а по покрытых матовой помадой губам скользнула легкая улыбка. Бесшумно ступая по мягким коврам, устилавшим чуть ли не весь огромный дом, Ассина с удивлением чувствовала, как давно забытое умиротворение робко зашевелилось и тихонечко поскреблось в надежно замурованную дверь души. Она ведь и правда забыла, что можно пройти все гонки формулы один и поскользнуться на склоне горнолыжного курорта, впасть в кому, а можно победить страшную болезнь и жить, как говорят, долго и счастливо. Ни один человек не может управлять всем и каждым. И это… успокаивало?